длилась недолго. Кровь сильными фонтанами била в землю, в небо; руки скользили по горлу, пальцы попадали во что-то невообразимо глубокое, огненное; перерезанное горло не смогло больше втянуть в себя ни одного глотка воздуха. Еще раз перевернувшись, Стас затих навсегда.
– Дядя Коля, пойдем к маме, – канючил Володька, теребя Кавлиса за штанину. – Ну пойдем.
Майор стоял возле тела товарища, но смотрел на женщину, которая безмятежно уснула среди дымящихся обломков автобуса. Только лицо в копоти и платье прожжено. Ее глаза были открыты, руки раскинуты, ноги прижаты многотонной массой машины.
– Нельзя нам туда, малыш. – Кавлис поднял мальчика на руки, пряча горящее лицо и слезы у него на груди.
Возле автобуса стали останавливаться проезжавшие мимо машины. Николай бросился к «Волге» «ГАЗ-24».
– Друг, срочно вези в Шахрисабз. Мальчик ранен.
– Не могу, дорогой, в другую сторону еду. Ай-ай-ай!
– Я тебе денег дам, рублей, много дам, давай, друг, выручай, неужели не жалко?
– Э! Садись!
Водитель «Волги» развернулся, и Кавлис в последний раз взглянул на своего товарища.
В Шахрисабзе Николай пересел в другую машину и через полтора часа был уже в Самарканде. Оттуда самолетом в Москву. Все это время он твердил одни и те же слова: «Я вернусь, Безари! Я обязательно вернусь».
Глава третья
6
Москва
Михаил Зенин спал, когда мать присела на край кровати и тронула его за плечо.
– Миша!.. Миша, проснись.
Зенин вскочил в постели и потянулся к стулу. Долго шарил рукой, ничего не понимая: где же стул, елки-палки?! Должен быть стул, на нем форма. Потом в глубоком недоумении посмотрел на мать.
– Фу-ты! – И длинно выругался матом. Затем притянул к себе мать за шею и поцеловал. – Извини, мам! Никак не привыкну. Две недели дома, а все как в казарме. – И снова выругался.
– Тебе звонят.
– Да? Дай-ка трубочку. – Михаил проснулся окончательно. – Алло, кто это?
– Николай Кавлис.
– Здравия желаю, товарищ майор!
– Здравствуй. Не очень тебя отвлек?
– Да нет. Спал просто.
– Встретиться надо. Я здесь, в Москве. Зайти к тебе можно?
– Об чем речь, товарищ майор! Вы скоро?
– Минут через двадцать буду у тебя.
– Все, жду. – Михаил положил трубку. – Готовь на стол, мам, заместитель комбрига в гости надумал.
Зенин надел белую рубашку, примерил галстук, зашвырнул его в шифоньер. Посмотрел, как сидит на нем пиджак. Не понравилось. Остановил свой выбор на рубашке, отутюженных брюках, белых носках и шлепанцах.
Что и говорить, за несколько лет службы отвык от гражданской одежды, хотя втайне хотелось нарядиться. Звучит, конечно, по-деревенски, и тем не менее. Нарядиться,
