глаза в сторону.
– Благодарствую. Я бы съел болтушку из одного яйца и глазунью из двух.
– Омлет и яичницу разом? – повторил секретарь.
– Да, в две тарелки и кари прибавь, – подтвердил гость, – люблю разнообразие вкусов.
– Минут через десять в столовой накрою завтрак, – заверил Борис.
Генри сконфузился.
– Хочу вам объяснить… Вероятно, моя просьба выглядит странно… но прошу понять некоторые особенности семьи Дюпре. Наш фамильный замок имеет площадь шесть тысяч квадратных метров. Я обитаю в правом флигеле, зал для вкушения пищи расположен в центральной части. Мне туда идти четверть часа, не меньше. Матушка позволила мне питаться в детской. Исключительно ради сбережения моих физических сил и времени, коего у меня мало, а в гимназические годы совсем не было. Кроме того, в зале над камином висит пугающая картина. «Саломея с головой Иоанна Крестителя». Я ее боялся, и до сих пор дискомфортно на нее смотреть.
– Тициан, – кивнул я, – великое произведение, но, соглашусь с вами, мрачное, жестокое. Если не ошибаюсь, оно хранится в Риме, в галерее Дориа-Памфили.
– Там копия, – возразил Генри, – подлинник у нас дома.
Я не стал спорить, гость продолжил:
– Посему с младых ногтей я привык трапезничать в одиночестве. На людях кусок в горло не лезет.
– Сервирую завтрак в спальне, – согласился Борис.
Мы с секретарем вышли из комнаты и взглянули друг на друга.
– У каждого свои привычки, – вздохнул Борис, – гостя надо окружить комфортом.
– Согласен, – кивнул я, – отнесите Генри поднос в спальню. Хорошо, что в моей квартире не шесть тысяч квадратных метров. Бедняга парень! Наверное, он, живя в замке, всегда пьет холодный чай и ест остывшие блюда. Пока из кухни кушанья доставят, они замерзнуть успеют.
– В крупных отелях на тележках для доставки заказа в номер предусмотрены маленькие горелки, – растолковал Борис. – Возможно, Дюпре такие используют.
И тут раздался звонок в дверь.
Глава 7
– Вчера на месте происшествия я видел другого сотрудника, – заметил я, когда мы с гостем устроились в кабинете. – Чай, кофе? Бутерброды?
– С удовольствием угощусь капучино, – потер руки парень в джинсах и светло-голубой рубашке, – если честно, я проголодался.
Я позвал Бориса, тот пообещал сделать свои фирменные сэндвичи с курицей. Бурмакин пришел в восторг, рассыпался в благодарностях. Минут десять мы занимались пустыми разговорами, в конце концов я решил, что хватит зря тратить время.
– Василий Федорович, зачем я вам пригодился?
Юноша откашлялся.
– Никак не привыкну к отчеству, если обращаются так, как вы сейчас, то я вздрагиваю и начинаю оглядываться: где тут старичок Федорович?
– Ваша профессия обязывает к официальности, – предупредил я, – господин Бурмакин государев человек.
– Кто? – удивился юнец.
– Чиновник, –
