style="font-size:15px;"> Через три дня лазарь пересек незримую границу Четвертого рейха. Леса сменились заброшенными полями и лугами, на которых всадник был заметен издали. Вальц был недоволен этим обстоятельством, тем более что скоро ему стали попадаться деревни, до которых еще не добралась чума. Он объезжал их, стараясь не попадаться людям на глаза. Одежда булхарского солдата могла привлечь к нему внимание, и он сменил ее, убив и раздев какого-то пастуха.
Еще через три дня пала белая кобыла. Не от болезни. Возможно, от усталости, или от чего-то еще. Кое-кто сказал бы, что ее доконал страх... Вальц слез с лошади, когда у нее начали дрожать ноги, и даже плеть оказалась бесполезной. Он перебросил мех через плечо, и в ту же секунду кобыла ткнулась мордой в землю и неловко повалилась набок. Только теперь Вальц заметил, как сильно выпирают из-под кожи кости лошадиного скелета. Он оставил ее подыхать, рассчитывая вскоре найти замену четвероногой твари.
Так, одному, было даже проще. Он не нуждался в еде, воде и потому мог красться по безлюдным местам, словно хищник. Как там сказал монах? ЗВЕРЬ... По крайней мере, теперь лазарь знал, где находится то, за чем он охотился. Если и существовало колдовство, ослепившее монаха, а затем убившее лошадь, то Вальц до сих пор не ощущал никакого вредного влияния на свое тело. Да, теперь он двигался медленнее, но зато неуклонно приближался к Менгену. Кроме холодного оружия, он нес мех с крысой, который имел чуть более высокую температуру, чем окружающий воздух и земля. По неизвестной причине это вселяло в лазаря надежду.
По ночам, когда он шел через заброшенные поля, у него было время и возможность посмотреть вверх. Луна неизменно притягивала его взгляд, особенно в ночи полнолуния. Сияющий диск вызывал у Вальца слабое головокружение, экстаз, состояние легкости и полета. Он забывал самого себя. Бесплотной птицей парил он над равниной, а под ним безостановочно двигалось черное двуногое существо, слепленное из костей и грязи – тень, отброшенная в непонятную до конца реальность...
Но однажды одиночество его путешествия было нарушено. Как ни пытался он избежать любых встреч, встреча все же произошла. Это случилось в окрестностях некоего замка, возвышавшегося над далеким холмом. Взошедшая луна посеребрила траву, края облаков, притаившихся у горизонта, и тяжелый силуэт руин, припавших к лысому каменному склону. Густой лес отделял Вальца от линии холмов. Его путь пролегал справа от замка, в неглубокой долине...
Меньше всего он опасался старых развалин. Бродяги и призраки были не в состоянии помешать ему; и те, и другие были нелюбопытны. Он углубился в лес, и замок исчез из виду. Вальца окружили огромные деревья, под кронами которых было темно и голо. Ни травы, ни кустарника. Только узловатые корни окружали стволы, словно скорчившиеся в судорогах змеи.
Лунный свет ложился на землю рваными пятнами; их разделяли чернильные тени. Вальц шел, спотыкаясь, рискуя вывихнуть ноги, и уже не обращал внимания на мелкие помехи вроде веток, цеплявшихся за одежду и хлеставших по лицу. Дважды он падал, поднимался, и после второго раза извлек из ладони покрытую черной слизью деревянную щепку.
&n
