ментола. Сделал глубокий вдох.
Запахло пустотой. У меня закружилась голова, но, может быть, оттого, что я вдохнул так сильно. Мне показалось, будто крохотные шарики холодного воздуха покалывают мне легкие.
– Дай мне, – сказал Йен. Я почувствовал приступ той неосознанной жестокости, которая почему-то часто накатывала на меня в его присутствии. И я продолжал дышать, отталкивая его плечом, когда он пытался подобраться поближе.
Лед таял очень быстро. Скоро он весь превратился в воду. Йен все ныл, поскуливал и бормотал что-то у меня за спиной, а я, отталкивая его, продолжал быстро и судорожно вдыхать холодный воздух, пока не прекратилось шипение и щелканье.
Только тогда я поднял голову от чистой ледяной воды. И посмотрел на Йена, изо всех сил стараясь не выглядеть виноватым.
Он ответил мне взглядом смертельно раненного человека. Протянул руки, взял у меня емкость с водой. Я ему позволил. Все еще не сводя с меня глаз, он поднес пластмассовый угол ко рту и, неловко припав к нему губами, выпил всю воду.
Мы смотрели друг на друга.
– Сдай письмо, – сказал я. – Оно не твое. Они написали его всем в Лондоне.
Он смотрел на меня остановившимися глазами. Я встал и вышел.
Солдаты еще не раз поднимались на айсберги и снова спускались вниз, а если кто из них и сообразил, как подняться выше самого верха, то нам об этом не рассказывали. Если оно вообще существует, это место – выше верха. Никто из неофициальных исследователей не вернулся. Я перестал дружить с Сэл, а Робби, когда появился, уже не дружил со мной.
Мне было легко избегать Йена, когда он снова пришел в школу. Но иногда я еще ловил его взгляд где-нибудь в столовой или в классе. Когда такое случалось, я говорил себе что-нибудь вроде «Я первым его увидел», имея в виду сугроб, в котором лежала та пластиковая штука. Не знаю, отдал он то письмо властям или нет – если да, то они его не опубликовали.
Раньше я то и дело ждал встречи с ним. Я все еще живу в том же районе, и он тоже долго жил здесь, но потом Лондон разлучил нас окончательно. Мать, правда, говорила мне когда-то, что он навещал старый сад Нэнти, из уважения, а это, по ее словам, было очень мило с его стороны. Думаю, теперь его отправили куда-нибудь на позиции.
Я всегда думал, что буду заниматься чем-то, связанным с айсбергами, но я работаю в импорте-экспорте. Много времени провожу в Европе. Не раз посещал Большой Брюссельский Риф. У меня даже есть открывалка для бутылок в виде бельгийского флага, вырезанного из обломка его коралла.
Наверное, в любом деле, даже таком скучном, как мое, есть свои легенды. У нас, если что-то вдруг начинает тормозить отлаженную цепочку поставки или сбыта, вокруг этого сразу возникают всякие дикие слухи. Но самое странное в том, что потом всегда оказывается – в каждом слухе есть доля правды. Я нередко вижу в новостях упрощенные версии тех событий, о которых давно знаю из сплетен.
Вот сейчас, к примеру, тормозятся поставки компонентов к электронному оборудованию из Японии. Ходят упорные слухи
