доводам глухим. Причины могут заключаться в прошлом: в людях, которые вырастили нас, друзьях, любимых, – или в будущем: в возможностях, от которых мы намеренно отказываемся. Именно поэтому я продолжил жить. Когда я вернулся обратно, меня вырвало от пережитого стресса.
Разговор сквозь время. Часть 1
Прошлый я: Я хочу умереть.
Настоящий я: Ну, ты не умрешь.
Прошлый я: Это ужасно.
Настоящий я: Нет. Это прекрасно. Поверь мне.
Прошлый я: Я не могу справиться с болью.
Настоящий я: Я знаю. Но тебе придется. И это стоит того.
Прошлый я: Почему? Неужели будущее идеально?
Настоящий я: Нет. Конечно, нет. Жизнь никогда не идеальна. Депрессия до сих пор иногда сбивает меня с пути, но теперь мне лучше. Боль уже не настолько сильная. Я понял, кто я есть на самом деле. Я счастлив. Прямо сейчас я счастлив. Буря кончилась. Верь мне.
Прошлый я: Я не могу тебе верить.
Настоящий я: Почему?
Прошлый я: Ты из будущего, а у меня нет будущего.
Настоящий я: Я ведь только что сказал тебе…
Таблетки
Целыми днями я ничего не ел. Голода я не замечал из-за всего ужаса, происходящего с моим телом и разумом. Андреа убеждала меня поесть. Как-то раз она подошла к холодильнику и достала из него коробку гаспачо «Дон Симон» (в Испании он продается, как фруктовый сок).
«Попей его», – сказала Андреа и, открутив крышку, подала мне сок.
Сделав глоток и ощутив вкус, я понял, насколько голоден, поэтому отпил еще немного. Выпив примерно полкоробки, я пошел во двор, где меня снова вырвало. Хотя рвота от гаспачо «Дон Симон» не является верным признаком болезни, она сильно впечатлила Андреа.
– Господи, – сказала она. – Мы едем прямо сейчас.
– Куда? – спросил я.
– К врачу.
– Они пропишут мне таблетки, – сказал я. – Я не могу их принимать.
– Мэтт, тебе нужны таблетки. В том состоянии, в котором ты находишься, тебе выбирать не приходится. Мы едем?
Я поставил вопросительный знак в конце предложения, но в устах Андреа фраза прозвучала утвердительно. Не помню, что я ответил ей, но через какое-то время мы оказались в больнице. И там мне прописали таблетки.
Врач посмотрел на мои руки. Они дрожали.
– Сколько продолжалась у вас паника? – спросил он.
– Она еще не прекратилась. Мое сердце до сих пор бьется слишком часто. Я странно себя чувствую.
Слово «странно» даже близко не описывало мое самочувствие, но конкретизировать я не стал. Даже чтобы просто говорить, мне нужно было прикладывать неимоверные усилия.
– Это просто адреналин. Как ваше дыхание? У вас гипервентиляция легких?
– Нет, только сердце бьется очень быстро. Но мое дыхание… странное. Все кажется мне странным.
Врач нащупал мой пульс и прижал
