вздохнула я, рассудив, что восемь мне исполнится почти в полночь, а до тех пор, если совсем по-честному, мне пока еще семь. – Но это в последний раз.
– Спасибо, – искренне поблагодарила мама, и на моей макушке примостился желтый невесомый комок. – Солнышко мое, я запомню этот день на всю жизнь.
– Так не бывает, – улыбнулась я. – Ты точно забудешь!
– Бывает, Лалия, – заверила мама. – Бывают такие моменты, которые из памяти никогда не сотрутся.
Я рассмеялась, а потом в комнату зашел папа, тоже поздравил и на всякий случай напомнил, как ведут себя по-настоящему взрослые девочки. В первый раз, когда папа озвучил мне эти правила, я пыталась ему намекнуть, что сам он никогда девочкой не был, а потому ошибается. Взрослые девочки все равно остаются живыми девочками и не ведут себя как пустые куклы. Но папа подключил к разговору маму, и мама подтвердила, что папа прав. Правда, добавила, что соблюдать эти правила мне надо только во время визита гостей. С этим пришлось смириться.
Итак, сегодня мне полагалось не шуметь, не бегать, как маленький гоблин, по ступеням лестницы и не выражать буйного восторга, если мои подружки справятся с простудой и все-таки приедут. Мне предлагалось быть вежливой, изображать радость, даже если подарки гостей не понравятся, и как можно чаще улыбаться.
Но с улыбкой с самого утра возникли проблемы. Во-первых, бант. Он меня все-таки раздражал. Во-вторых, родители уже вручили подарки и среди них не было того, о котором я давно мечтала. В-третьих, мой брат Кимбол прислал письмо, что ему, к сожалению, не удается отпроситься из Школы Смерти. И я действительно сильно сожалела об этом, потому что раньше он всегда приезжал на день моего рождения. А еще меня огорчало, что я не смогу попасть на свой собственный бал.
Мне казалось, что это нечестно! Приглашены все соседи, приготовления длились около двух недель, приехали музыканты, и бал в мою честь, а я… А мне предстояло отправиться спать в девять вечера!
И вот как я могла улыбаться? Правильно – никак!
– Ну что с тобой, Лалия? – спросила мама, заметив мое состояние.
– Много чего, – честно ответила я.
– Расскажи мне.
– Не поможет, – вздохнула я. – Я ведь уже когда-то говорила, но ни папа, ни ты меня не услышали.
– Ты о подарке?
– И о нем тоже.
– Прости, солнышко, но ты сама понимаешь, ты у нас уже взрослая… И папа, и я с радостью исполнили бы любой твой каприз, но не этот. Давай побережем папу?
– Это не я капризничаю, – я тяжко вздохнула, – это у меня детская мечта очень навязчивая.
– А что еще расстраивает мое солнышко? – с улыбкой спросила мама. – Может быть, хоть это мы сможем исправить?
– Хорошо бы. А то меня сильно огорчает, что взрослая я, только когда это касается поведения и невозможности исполнить мою мечту. А когда речь заходит о бале…
– Тебе будет там скучно, – попыталась уговорить меня мама,
