не узна-ает…
Где моги-илка моя-а!..
То-ли кто его услышал, то-ли ветер стих, но сносить на жилые дома его перестало и Саня стал падать вертикально вниз.
«Хорошо… что на пустырь!..» – Подумал Саня.
Плохо, что на дерево.
Пролетая сквозь крону со скоростью пикирующего мешка с картошкой, Саня исцарапал себе все руки и лицо и, всё-таки застрял в ветвях. Купол парашюта накрыл макушку, дерево затрещало, Саню тряхнуло с такой силой, что показалось, будто позвонки высыпались в комбинезон!
Он повис в двух метрах над землей. Попробовал раскачиваться, что-бы содрать купол с верхушки, но стропы перекручивались, ещё сильнее, запутываясь в ветвях.
«Не висеть-же мне тут… как памятник!..» – Саня расстегнул ремни и кубарем свалился на землю, вывихнув плечо и больно ударившись головой о корень.
– Да… что-б я ещё раз!.. Да… ни вжисть!.. Да… пусть эти дураки сами прыгают!!! – Повторил Саня несколько раз во всё своё пересохшее горло. Голова раскалывалась, рука опухла и не шевелилась, по лбу текла кровь.
Саня посмотрел на парашют: «Да… плевать!.. Пусть сами достают…» – И поплёлся в сторону дороги, где надеялся встретить людей.
До остановки Саня дотащился кое-как. Гиря, висевшая на плечах вместо головы, всё время клонила к земле. Хотелось опустить эту чугуняку на землю, сесть на неё и свесить ножки.
Он кое-как дотащил голову до остановки и, не глядя на номер, ввалился в первый-же подошедший автобус. Хотел ещё крикнуть: «Гони в травмопункт!..» – Но не смог пошевелить языком, не причинив голове боль. Всё-таки язык тоже находился в ней и они были каким-то образом связаны между собой.
Саня уселся следом за мужиком в футболке, надетой на левую сторону. Так-как у него кружилась голова, то он подумал, что это не футболка на левую сторону, а его голова наизнанку, и ничего мужику не сказав, прислонился к холодному стеклу и тут-же отключился.
Ему снился паравоз, несущийся по рельсам через бескрайние степи. Саня стоит на крыше и в одной руке у него уздечка, которой он управляет паровозом, а в друго, кнут, которым Саня периодически хлещет и пространство от этого искажается от боли и толкает паровоз вперёд.
Паровоз дымит и постепенно отрывается от земли и вместе с рельсами поднимается к небу. Облака машут крыльями, приветствуя Саню, одетого в золотую тогу, в золотую мантию, развевающуюся на ветру и в золотой короне из терновых листьев, впившихся в голову и шепчущих ему непонятные слова, глухими ударами, отдающимися в висках: «Самый лучший день… заходил вчера…»
Саня с трудом разлепил глаза.
Гигантских размеров мужик в футболке наизнанку, стоял перед ним, словно великан и громовым голосом вопрошал у сжатого у самого уха кулака: «А-Л-Л-О-О…»
«Великанский гном!!! – Почему-то подумал Саня: Нам конец!!!»
Людишки разбегались от великана в разные стороны,
