пошёл следом, направляясь к метро. Он не спешил, а голоса были громкие, и потому он против воли услышал состоявшийся разговор.
– Поехали? – спросила Мартина.
– Я за рулём.
– Подъезжай в «Maison Blanche». Поговорить надо.
– Опять?! – голос Миланы возмущённо вздрогнул. – Нет. Давай в «Casa Luca».
Звук отъехавшего Maybach свидетельствовал о том, что встреча была назначена. Звук отдаляющихся каблуков Миланы – о том, что она направилась к своему Bentley. Бертрам не оборачивался.
Всё-таки, пытаться её понять – самая глупая из всех задач. Мы слишком разные – всегда были, всегда будем.
«Когда к чувству привыкаешь, оно притупляется, отходит куда-то на второй план и со временем вообще исчезает»… Зря я тогда пытался с ней спорить. Похоже, она и вправду давно уже привыкла ко всему: привыкла скучать, привыкла получать подарки, привыкла быть любимой.
Бриллианты для неё привычней букетов цветов. Роскошные вещи – лишь способ выразить настроение. Её мечты обречены исполняться, её минутные желания – закон для всех. Её поведение безрассудно, но от этого она ничего не теряет. Ей не надо кем-то становиться, не надо ничего никому доказывать. Она свободна, и оттого такая пугающе пустая… Вроде Мии Фэрроу из «Великого Гэтсби».
Maybach и Bentley – это её мир, ты – просто свидетель. Будь рядом, фотографируй – она не против. Она равнодушна и не умеет любить.
Я хотела, чтобы мы с тобой были, как сёстры…
Во Франции существует примета: если в ресторане всегда много туристов – лучше там не есть. А у меня своё правило: если в голове много мыслей, нет смысла что-либо заказывать. Пусть Мартина наслаждается салатом с авокадо, я попью воды.
Мне снился Новиков. Это уже просто ненормально. Не хочу об этом… Надо о вчерашнем синем омаре.
– Да мы и не ссорились – просто остыли, – подумав, сказала Милана.
Мартина удивлённо посмотрела на неё.
– Остыли? Да ты глупая, просто очень. Это всегда казалось мне милым, но сейчас – это печально.
Дурой называет, чудно. Вот только эта искренность мне совершенно не помогает, и от того вдвойне обидно. Меня одинаково оскорбляют и насмешка, и сочувствие.
– Не понимаешь – не осуждай, – как можно спокойней сказала Милана.
– Может, пояснишь?
– Послушай, вы с Фаридом подходите друг другу. Мы с Али – нет. И я не вижу в этом большой потери.
– В том-то и дело, что подходите. Только он тебя слышит, а ты себя – нет. Странная ты.
Выбранная тема разговора ничуть не сказывалась на аппетите Мартины. Глядя на то, как подруга увлечённо поедает свой салат, Милана чувствовала нарастающее раздражение, которое становилось всё сложнее контролировать.
Страдает в первую очередь тот, кто со странностями. Ей-то что до моей личной жизни?
– Мартина, зачем ты вообще устроила
