снизившись, видит, что по взлетной полосе преспокойно себе едет местный, на санях в упряжке оленей. А диспетчер портовый – ни гугу! Командир с матом тянет на себя штурвал, набирает опять высоту и идет на второй круг. К тому времени, как они снизились во второй раз, аборигена успели с взлетно-посадочной полосы согнать. Потом, конечно, извинились от лица руководства. «Простите, – говорят, – ехал человек по своим делам в санях, увидел большую дырку в заборе – решил путь срезать. Да вы не волнуйтесь, к следующему вашему прилету обязательно залатаем. Времени – неделя».
Одним словом, по предперестроечному Советскому Союзу Михаил скитался больше года: ни работы, ни денег. Зато чуть ли не в каждом уголке необъятной родины нашел себе по невесте. Хорошо, ума хватило тогда ни на ком не жениться. Первым делом у пилота, как известно, самолеты. Да и хотел сначала опыта набраться, жизни хлебнуть. Вот и нахлебался.
В каждом аэропорту сценарий был неизменный: Михаил, вызнав за время полета у своих коллег-добродетелей, где что находится, сразу ехал в центр. Там, как правило, дальше порога его не пускали.
– К кому? – вопрошала однотипно воинственная вахтерша на входе.
– К главному.
– Нет его.
– Тогда в отдел кадров.
– Здесь жди.
Вахтерша куда-то звонила, минут через двадцать появлялся мужик – в разных городах авиационные кадровики отличались только степенью усталости и нереализованности в глазах – и начинался самый настоящий допрос.
– Когда училище закончил?
– Четыре года назад.
– Чего летать вздумал?
– С детства мечтал.
– В город наш как забрался – родственники здесь?
– Нет.
– Ну, может, знакомые, – подсказывал он, – кто за тебя поручиться может?
– Никто.
– Слушай, молодой человек, – мужик терял терпение, – у нас тут без тебя безработных летчиков хватает. Летел бы ты в свою Москву.
В голосе почти всегда слышалась обида, по которой Фадеев угадывал, что и сам кадровик из списанных или не востребованных временем пилотов.
Михаил побывал так в каждом городе, в каждой точке на карте Союза, где значился хоть какой-нибудь рабочий аэропорт. Он сидел в кабине и, если попадал на любимый «Ил-86», с завистью наблюдал за работой коллег. Как же в этом самолете все по уму было сделано, как удобно и хорошо!
В кабине Фадеев спал, если перелет выдавался долгий, там же питался чем бог пошлет – в образе очередной сердобольной стюардессы. В общем, конечно, такая жизнь была ему даже по вкусу – он не предал небо, не снял летную форму, верил, что все – и несчетные мили, и «Ил-86» – у него еще впереди.
Каждый аэропорт в стране он теперь знал как свои пять пальцев: где короткая полоса, где дует вечный боковой ветер, где видимость ни к черту из-за
