сторону деревни.
– Сегодня раззаки допрашивали Катрину. Кто-то им сказал, что у вас с ней любовь, и они, естественно, очень интересовались, не знает ли она, куда ты подевался.
Роран с тревогой уставился на Балдора:
– Они с ней ничего не сделали? Не напугали?
– Ну, чтобы ее напугать, этих двоих маловато будет, – заверил его Балдор. И прибавил осторожно: – Может, тебе стоит подумать над тем, не сдаться ли им?
– Да я скорее повешусь и их с собой прихвачу! – От возмущения Роран вскочил и снова забегал по тропинке. – И как только у тебя язык повернулся такое сказать! Ты ведь знаешь, какой муке они моего отца подвергли!
Балдор остановил его, схватив за руку и сказал:
– Ну, а если эти солдаты так никуда и не уйдут? Ты что, век тут будешь прятаться? Они ведь скоро догадаются, что мы им солгали и на самом деле ты где-то скрываешься. Такого Империя не прощает.
Роран вырвал руку, резко повернулся, но потом, словно передумав, вдруг сел на землю. «А ведь если я не объявлюсь, – думал он, – раззаки обвинят первого попавшегося. А что, если попробовать увести их от Карвахолла?» Роран, правда, не считал себя достаточно умелым следопытом и не настолько хорошо знал эти леса, чтобы запросто уйти от трех десятков солдат. Вот Эрагон, наверное, смог бы… Однако, если ситуация не переменится, это будет единственной возможностью вывести деревню из-под удара.
Он посмотрел на Балдора.
– Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал, но все-таки пока подожду. Если же раззаки станут проявлять нетерпение и начнут кому-то угрожать, тогда… Ну, тогда я придумаю что-нибудь еще.
– Да куда ни кинь, все плохо складывается, – сокрушенно покачал головой Балдор.
– Ничего, я сдаваться не намерен!
Балдор вскоре ушел, и Роран остался наедине со своими мыслями, продолжая топтать все ту же тропу, словно втаптывая в нее тревогу и горестные мысли. Когда спустились холодные сырые сумерки, он снял башмаки – опасаясь, как бы совсем не развалились, – и продолжал ходить по тропе босиком.
Когда взошла почти уже полная луна и под ее сиянием ночная тьма несколько расступилась, Роран заметил в Карвахолле какое-то волнение. По деревне метался свет фонарей, выныривая то из-за одного, то из-за другого дома. Наконец желтые пятна света собрались на центральной площади Карвахолла, точно стайка светлячков, а потом в некотором беспорядке двинулись к околице деревни и остановились, наткнувшись на ровный ряд зажженных факелов.
Целых два часа Роран наблюдал за этим противостоянием – фонари беспомощно мигали и метались перед строем солдат, неподвижно стоявших с факелами в руках. Потом те и другие разошлись в разные стороны – по своим домам и палаткам.
Больше внизу ничего интересного не происходило; деревня и военный лагерь погрузились во тьму. И Роран тоже решил лечь спать.
Весь следующий день в Карвахолле царило необычайное оживление. Роран с удивлением наблюдал за
