своего принципа «просить помощи лишь у воздуха и шепотом».
Эрагон, глядя в спину Арье, шедшей впереди, пытался угадать, справедливы ли слова Орика, и если справедливы, то во что же верит сама Арья. Он глубоко вдохнул чистый воздух и постарался выбросить все это из головы, наслаждаясь запахом мхов, папоротников, лесных деревьев и теплыми лучами солнца. Вокруг слышалось непрерывное гудение и жужжание пчел и других насекомых.
Тропа вывела их на берег озера, а потом начала снова подниматься к распахнутым воротам Тарнага.
– Как вам удалось скрыть такой город от Гальбаторикса? – спросил Эрагон. – Фартхен Дур – это я понимаю, он в горе, но здесь-то все на виду. И красота такая, какой я никогда в жизни не видел!
Орик тихонько засмеялся:
– Скрыть, говоришь? Нет, скрыть Тарнаг было бы невозможно. После падения Всадников нам пришлось покинуть все наши наземные города и скрываться в тоннелях, спасаясь от Гальбаторикса и Проклятых. Они тогда часто летали над Беорскими горами и убивали каждого, кто попадется им на глаза.
– А я думал, гномы всегда жили под землей.
Орик сердито насупился:
– С какой это стати? Возможно, мы действительно питаем особую любовь к камням, но простор и свежий воздух любим не меньше эльфов или людей. Однако мы лишь в последние пятнадцать лет – уже после смерти Морзана – осмелились вернуться в Тарнаг и в некоторые другие наши старинные города. Гальбаторикс, конечно, очень силен, но даже он не станет в одиночку атаковать целый огромный город. Разумеется, он и его дракон могут и сейчас причинить нам неисчислимые беды, если захотят, но они редко покидают Урубаен даже ради коротких вылетов. А если Гальбаторикс и вздумает послать сюда свою армию, то ей сперва придется заставить пасть такие города-крепости, как Бурагх или Фартхен Дур.
«Что, кстати, его армии почти удалось», – заметила Сапфира.
Эрагон ей не ответил, потому что как раз в этот момент из кустов на тропу вылетело какое-то странное животное. Эрагон замер, пораженный его видом. Животное было довольно тощим и больше всего походило на горную козу, какие во множестве водились в Спайне, но только значительно крупнее. Тяжелые ребристые рога, закрученные в баранки и почти прилегавшие к морде, казались такими большими, что по сравнению с ними рога ургалов можно было бы назвать рожками. Еще более странно выглядело то, что на спине у «козы» красовалось настоящее седло, а в нем уверенно восседал гном, целившийся в них из лука.
– Херт дургримст? Филд растн? – крикнул им странный гном.
– Орик Трифркс ментхив оэн Хретхкарач Эрагон рак Дургримст Ингеитум. Варн, аз ваньяли кархаруг Арья. Те ок Ундинз гримстбелардн. – Эрагон понял: «Орик, сын Трифка, и Губитель Шейдов Эрагон из Дургримст Ингеитум. А также эльфийка-гонец Арья. Все мы – гости Дома Ундина».
Коза настороженно смотрела на Сапфиру. Глаза у нее были ясные, необычайно умные, а морда довольно смешная; уморительно торжественное выражение ей придавала седая,
