трое – одна компания.
«Иностранцы. Теперь понятно, почему они такие… странные».
Девушка вдруг перестала терзать чужое ухо, глянула на Лиду в упор и произнесла на чистейшем русском языке, ну, разве что с едва уловимым акцентом:
– Если хочешь заплатить за проезд, то передай деньги водителю. Хотя можешь не заморачиваться – проверять никто не станет.
– Что?! – так и подпрыгнула от неожиданности Лида. – Ой, да, спасибо.
Она передала деньги по цепочке пассажиров, засунула кошелек поглубже в сумку и снова скосила глаза направо. Теперь вся троица уставилась на нее в упор, будто это не они, а Лида выглядела необычно.
«Да что им надо в конце концов?! И что делать, если увяжутся за мной в поселок?»
Но странная компания вышла за две остановки до конечной. И впечатление чего-то таинственного сразу развеялось, стало немного смешно и неловко. Эх, не прошло ей даром знакомство с маньяком!
Ступая по мокрому гравию ведущей к дому дорожки, Лида раздумывала о том, стоит ли рассказывать об этом странном происшествии Вере. Обычно она тщательно дозировала информацию для матери: с одной стороны, чтобы та не чувствовала себя списанной со счетов, с другой – старалась не напугать и не огорчить. Не дать почувствовать себя еще более беспомощной, неспособной защитить дочку. Пожалуй, о подозрительной компании лучше помолчать. И вспомнить наконец, откуда она знает эту девицу. Учились вместе в Питере? Ей примерно лет девятнадцать, могла окончить школу в прошлом году. Встречала ее в библиотеке? Видела за прилавком в магазине?
Дом стоял тихий, мокрый. Лида скинула у дверей туфли, босиком пошлепала по коридору, но была остановлена теткиным окриком с кухни:
– Лидия! Поди-ка живо сюда!
– Сейчас, тетя, только с мамой поздороваюсь, – тщетно стараясь придать голосу оттенок родственной почтительности, отозвалась девушка.
– А я говорю, сюда иди, в комнату не суйся! – тетка явно пребывала не в духе.
Лида резко тормознула, а затем рванула в сторону кухни, желая немедленно объясниться.
– Я не поняла, тетя, из мансарды вы меня выселили, так мне уже и в нашу с мамой комнату войти нельзя? Может, мне вообще в собачьей конуре поселиться?
Тетка, навалившись необъятной грудью на стол, шинковала овощи. Ее голову обвивало банное полотенце, сколотое прищепкой на затылке и так сильно намоченное, что струйки воды стекали по рыхлой коже на ворот байкового халата.
– Не кричи, – с натугой выдавила она. – Меня не жалко, так хоть мать пожалей. Она из-за погоды все утро промаялась, таблеток напилась и сейчас только задремала.
Лида испытала болезненный приступ стыда: она совсем забыла, как сильно страдает Вера от перемены погоды. У нее в такие дни нещадно ныли изувеченные кости.
– Помочь вам, тетя? – спросила она, тоном выдавая раскаяние.
– Помоги, –
