иначе. Меня удалили из воды и отправили на плоскую лавку по соседству. Там я был тщательно выглажен мыльной мочалкой, которую постоянно опускали в кипяток. При этом меня раскатывали на скамье и вертели, как желали. Мои опекуны безжалостно терли все мое тело. Я мог сопротивляться и вырываться, но это не имело совершенно смысла. Они, посмеиваясь, укладывали меня обратно и продолжали скрести и обдирать мои телеса еще целые, совершенно ужасные и невообразимые, четверть часа. Я думал, что кожа пойдет с меня лоскутами, и чуял резкую боль в каждой частице кожи, словно меня кололи тысячами иголок. Затем меня бесцеремонно определили в ванну с еще более горячей водой, где продержали пять минут, подавляя всякое мое сопротивление. Я надеялся, что это завершение всей процедуры, и выразил желание пойти в предбанник – но нет! «Мы получили распоряжение хозяина, – сказали мои мучители, – вымыть и привести вас в порядок. И хотя вы злитесь, Бог нам в помощь. Приказы хороши исполнением. Пожалуйте в парную!» Сопротивляться сил не было. Я покорился року и был выдернут из ванной и перенесен в парную, которая является наиглавнейшим элементом русской бани.
Оказалось, что все, что я пережил до этого, было лишь прелюдией. Русская парная имела высоту около трех с половиной метров и была плотно обшита деревом, так что пар не уходил из нее. По центру помещения с двух сторон начинались деревянные скамьи, заканчивающиеся на высоте большим помостом. Эта площадка, завершая все сооружение, находилась на расстоянии менее ярда от перекрытия.
Как получали пар в бане: в углу помещения, занимая примерно одну четверть площади, стояла кирпичная печь, очень похожая на те печи, в которых пекут хлеб. Она была раскалена почти до невозможного, и внутренности ее все еще светилась красным. Один из мужиков зачерпнул воды и плеснул в огненное брюхо печи. Из него повалил пар, поднимаясь к потолку в происках выхода, но, убедившись в отсутствии такового, заполнял все помещение. Для начала я был помещен на нижнюю полку деревянной лестницы, как на самую прохладную, так как с подъемом пар становился злее. Но и тут я едва не задыхался от пара. Растирание тела возобновилось с новой силой, и теперь на меня выливали ушаты ледяной воды, каждый из которых повергал меня в шок, сравнимый с ударом электричества от мощной гальванической батареи. постепенно меня поднимали по ступеням полков все выше и выше, продолжая терзать меня и обливать холодной водой, увеличивая плотность пара при каждом следующем подъеме. Так я оказался на самой верхней ступени, почти касаясь носом потолка. Если бы мое тело не было закалено предварительными процедурами, то, наверно, я бы к тому моменту сварился в пару. Я уже и не знал, когда все завершится.
Когда меня вносили в парную, я приметил несколько орудий пыток, которые, как я смутно подозревал, непременно будут использованы. Там были веники из березовых веток с листьями длиной от полутора футов до ярда, с рукоятками из голых ветвей толщиной двух дюймов. Мои мучители взяли это оружие и ринулись в атаку на мое беспомощное тело, бичуя его без жалости,
