самого понедельника, ты будешь один в пустом огромном доме, будешь…
Я чуть было не ляпнула: «Ты будешь бояться», но вовремя одумалась. Ещё не хватало, чтобы он стал себе и мне доказывать свою отвагу и отменил бы из-за этого свидание с Липой.
– Словом, тебя будут одолевать грустные мысли… Выходные пройдут безрадостно, впустую. Ты будешь грустить здесь, а Липа – там. Ну, и кто от этого выиграет?
Вот скажите на милость, чего я лезу в чужую личную жизнь? Мало мне приключений последних дней?
Оставив работодателя наедине с невесёлыми думами, я поднялась наверх, застелила свою постель, потом пошла в спальню Игната. Здесь я задумалась. Надо, пожалуй, сменить ему постельное бельё. Он спит на нём уже целую неделю, и так пора, а в свете предстоящего свидания это же просто необходимо!
Но как бы не спугнуть нерешительного ухажёра… А впрочем, вряд ли он заметит!
Я быстренько сменила простыни и наволочки, застелила постель покрывалом, а грязное бельё снесла вниз, в прачечную, где и оставила. Постираю на следующей неделе, спешить некуда.
Быстро собралась и заглянула в кухню, где Игнат всё так же сидел у окна, созерцая красоты пустыря.
– Я попрощаться.
– Уже уходишь? – встрепенулся он.
– Не ухожу, а убегаю. Точнее – улетаю. Мне кровь из носу надо попасть на дневную электричку, потому что следующая – аж в шесть вечера, а мне так долго ждать неохота. Так ты Липе позвони обязательно! И между делом скажи, что в доме вы будете одни. Ну, чтобы девушка не смущалась.
Он кивнул как-то неопределённо. Это был не то полукивок, не то просто обезличенное мотание головой.
Прямо беда с этими нерешительными «крутыми бизнесменами»!
Приехав домой, я обнаружила, что братец мой опять валяется на диване и на старом видике гоняет кассеты.
Посидев с ним рядом и посмотрев какое-то время то, что смотрел он, я вздохнула:
– И не лень тебе смотреть эту ерунду? Скукотища такая…
– Много ты понимаешь! – хмыкнул он. – Не нравится – не смотри, никто тебя не неволит. Пойди лучше на кухню, приготовь там чего-нибудь.
Вот что-что, а поесть Федя любит. Это работать он не любит, а покушать – всегда пожалуйста!
Я вздохнула, переоделась в домашнюю одежду и поплелась на кухню. Что ж, кухня – судьба моя. Жила здесь на Федькином иждивении – из кухни не вылезала. Устроилась на работу к Игнату – опять всё время провожу на кухне. Вернулась на пару дней домой – снова к плите. Прямо наказание какое-то!
Нет, я вообще-то готовить очень люблю. В этом процессе для меня есть определённый момент творчества. Уж во всяком случае, готовить я люблю гораздо больше, чем мыть посуду или окна. Но если всё время заниматься одним и тем же, даже любимое дело рано или поздно превратится в каторгу!
Поставив вариться нежно любимую братом гречневую кашу, я полила пахучим подсолнечным маслом квашеную капусту,
