разделились. Командовать парадом буду я. Оккупируем в утверждённом порядке.
Однако Белый Дом оказался закрыт для посетителей.
– Не горюйте, друзья. Подумаешь, большой дом белого цвета.
– Там интересный кабинетик, овальной формы, – рыцарь-джентльмен выразительно взглянул на Таню.
– Действуем по плану. Дранг нахт Капитолий.
На парапете устроился чернокожий, рядом табличка.
– Друзья, угадайте, что у него на биллборде? Лена вне игры.
– Этот загорелый что-то продаёт? – сказал Мишаня.
– Мимо.
– Борется за права афроамериканцев? – спросила Таня.
– Зачем? Уже и так. Нет, это он денежку просит. «Подайте бездомному и безработному», типа сертификат. Потому как по одёжке здешних бомжей не отличить от работящих и домовитых, – заболтавшись, я потерял бдительность.
– Мишаня, куда?
– Помочь бродяге.
– Полный цурюк! У него пособие побольше твоей зарплаты. Плюс нехилая добавка от таких вот лохов.
На травке расположилась компания юнцов. Две гитары, флейта, и поют под незатейливую мелодию.
– Лена, просветите, о чём они? – спросил я.
– Н-ну, в общем, о любви.
– Что-то не так, Лена?
Лена улыбнулась:
– Никак не привыкну к американскому диалекту. Я бы им по троечке вкатила, за разговорный английский.
– А я знаю, кто это! – радостно возопил Мишаня.
– Ясно, кто. Барды.
– Не, Танюха. Барды – когда мужики бородатые. А эти, ну, короче, слово такое импортное. Первая часть означает «человек», а вторая – «струна» или «струится». Короче, это… во, вспомнил. Менструэли.
Лена осторожно хихикнула. Таня оскорбительно расхохоталась. Мишаня обиженно поджал губы.
– Попутал ты, Мишаня, – вступил я. – Слово и правда импортное, к тому же сложное. Первая часть – да, человек, но не простой, а государственный чиновник высокого ранга. Министр по-нашему. Министры ведь тоже люди. А последний слог означает вечную зелень, то бишь хвойный лес. Ель, значится. Получается, музыканты эти – министрели.
– Это как это? Почему так? Почему зелёные?
– Не нравятся зелёные ели? Пусть будут голубые. Министр зашёл в лес и увидел голубые ели. Он подошёл ближе: голубые не только ели, а ещё и пили.
Мой подопечный заморгал рыжими ресницами.
– Мишаня, у тебя талант вольного переводчика. Не забыл ещё, как наш отель называется?
– На память не жалуюсь. Ну, короче. В начале смешное, типа «Три дебила», только наоборот. Три дебила – это три дурака. А наоборот если, то трое умных. Во, точно. Три – ум, точнее – Атриум. А в конце тоже смешное слово. Про секс, но приличное. Так, сейчас скажу. Секс по приличному называется «спать». А на чём спят? Йес! «Атриум-матрас».
– Мишаня, ты гений. Гений сексуальной лингвистики. Но всё же носи с собой ключ с бирочкой. «Дабл-трии хоутэл» и «Атриум-матрас» – немного разные вещи.
– Зачем
