поглазеть поляков. Много лет спустя я видел фильм, в котором как раз рассказывалось о таком футбольном лагерном матче: команду проигравших немедленно отправляют в полном составе в газовую камеру. Окажись я сам высокооплачиваемым сценаристом и режиссером, я бы придумал все гораздо интереснее: футболисты в полосатых лагерных пижамах насилуют друг друга на глазах у вопящих от похотливого восторга эсэсовцев и эсэсовок, после чего все узники дружно становятся в очередь в крематорий, по ходу дела огреваемые кнутами охранников: schneller, schneller, Judeswein!
17
В слесарке я пробыл до конца моих лагерных дней. Это было хорошее время. Мы работали, сто с лишним человек, в просторном и светлом помещении, с рядами станков, слесарных и паяльных столов, под присмотром мастера-немца, осужденного за подлог какой-то справки. Будучи профессиональным токарем, он старательно обучал нас, ни к чему, кроме как быть начальниками, в жизни не пригодных, и многим он поэтому не нравился. Мне же он был крайне полезен, и я старался урвать от его разнообразных технических познаний как можно больше, учитывая еще и то, что я имел теперь возможность болтать с кем-то по-немецки.
Этот Уве сказал мне, что война немцами уже проиграна и что Гитлер совершает непоправимую ошибку, позволяя евреям обзаводиться собственным государством. В этом, полагал Уве, и состоит смысл двух мировых войн: легализировать в мире оккультный центр иудаизма. Да кому он сегодня, этот ветхозаветный иудаизм, на хрен нужен, пытался я возразить. На что Уве совершенно серьезно ответил, что иудаизм нужен сегодня как раз для того, чтобы как можно дольше препятствовать пониманию космической, солнечной сущности Христа: есть только человек Иисус, и это всего лишь еврей, проповедующий среди евреев, и все его апостолы тоже евреи. Иудаизм полностью исключает из рассмотрения личное, индивидуально-духовное, восходящее, крючкотворно подменяя его насильственной механикой давно уже мертвого учения об «избранности» кровосмесительного корпоратива. Именно поэтому к иудаизму вот уже как две тысячи лет присматривается Сатана, планируя свой будущий приход на землю в человеческом облике. Вот, собственно, на какое «светлое будущее» работают евреи, и не удивительно поэтому, что вся их талмудическая ученость есть топорная, как и их неблагозвучный язык, наглая ложь.
Все это Уве говорил мне, стоя у станка и зорко наблюдая за перемещением обрабатываемой болванки. Мы изготовляем в слесарке уйму всяких деталей для минометов и танков, но сборка изделий происходит на военных заводах в Германии, частью расположенных под землей. И если кому-то из нас приходит в голову шальная мысль скосить немного нарезку или сточить лишний раз готовую уже чушку, это немедленно оказывается замеченным Уве, и уже на следующий день саботажника расстреливают…
Собственно, Уве болтает так только со мной, и если я по ходу дела перенимаю от него мягкий австрийский акцент, он только доброжелательно кивает, ничуть не обижаясь, что ему подражает еврей.
