приступа.Тяну, тяну, вдруг хрусть, и только лишь обрубок жалкий в моих руках,
И рыба с леской и крючком мне машет плавником,
В глубины увлекая то, что только лишь сейчас слыло вершиной мысли инженерной
С гарантией на год и рыбу в полцентнера.
Была уда, и нет уды, нет спиннинга,
Но капитан в запасе есть еще,
И пребывает он в сомненьях сильных по поводу своей судьбы.
Решение пришло –
Никак нельзя мне возвращаться в порт пустым без рыбы –
Ведь засмеют, и станет стыдно,
Поэтому я действовать намерен быстро,
Использовав последний свой ресурс!
Я подойду, уже иду,
Вот подошел, рука – в кармане щупает –
Нащупала орудие торговли,
А капитан, бледнея, ждет, что будет дальше с ним,
Пыхтит, не зная прелестей рыбалки на живца!..
Все, улетаю! До свидания, страна песка и океана с волнами и ветром на просторе.
С собой я увожу скелеты рыб,
Что пойманы в труде и мною.
Один – два метра, другой – лишь полтора длинною.
Мой верный капитан прощально машет мне – разбогател, служа наживкою.
Упорно плыл, работая живцом, приманкою для рыбы,
Которую я бил с размаху черенками от уды и спиннинга из пластика прям в темя,
Ловя на жадности съесть капитана,
Что плавал за бортом спокойно и трапа ждал,
Пока ему подам на палубу взобраться!
Глава третья. В один из дней
Наступили очередные выходные, которые, впрочем, не сильно отличались от будней. По крайней мере, для Степана не отличались.
Как обычно, он разлепил глаза где-то в районе десяти, завернулся в шелковый домашний халат и вышел на открытую веранду – проверить, все ли в Калифорнии нормально, не случилось ли за ночь каких-нибудь природных катаклизмов, и не сползло ли его статусное жилище прямиком в океан.
– Здравствуй, утро золотое! – Степан посмотрел на высокое синее (без единого облачка) небо и сладко потянулся. Залез в дежурный холодильник (прямо на веранде) и выудил высокий стакан с апельсиновым соком.
Специально к его пробуждению сок каждое утро готовила прислуга, и еще ни разу не случалось, чтобы Степан не обнаружил стакан на положенном месте в положенное время.
Кстати, она – прислуга – была выписана отцом Степана из Англии (муж и жена возрастом под пятьдесят). Потомственные британцы, они реально гордились, что имеют родословную, состоящую из гувернанток, мажордомов и управляющих хозяйством, длиной в пятьсот лет, и всем говорили, что они (их мастерство) присмотра за высокопоставленными особами никак не меньше, чем у дедушек и бабушек.
Вам не смешно? Нам, например, очень! Смешно насчет утверждения (на голубом глазу), что, дескать, англичане – свободолюбивая нация. Где, интересно, здесь свободолюбие, если на острове не зазорно (и даже часто приветствуется и поощряется) прислуживать из века в век членами одной и то же семьи?
Кто-то скажет, что быть слугой – это «свободный выбор свободных
