показать монарха как героя анекдотов. В ленте он показан как реальный исторический персонаж, как человек, который жил и действовал в своё время. Здесь придается значение не традиционному историческому описанию, а изображению человеческой сущности политического и военного гения, который ценен для нас сегодня, так как он смог преодолеть свои поражения, что стало для него очередной победой. Великий прусский король предстаёт перед нами как сражающийся титан, обреченный на семь лет страданий»[30]. Основная идея фильма такова: король был столь же одинок среди изменников из знати и генералов, как и фюрер, он также воевал против всего мира и смог получить поддержку лишь со стороны простого народа. Фридрих II в одной из сцен фильма говорит: «Тот, кто сомневается в победе, является государственным изменником». Причем говорит это на классическом немецком языке, поскольку нацистская цензура заставила полностью переозвучить все те сцены, в которых Фридрих говорил либо на французском языке, либо на берлинском диалекте, хотя очевидно, что это абсолютно неверно с исторической точки зрения. Мало того что его бабушка, Доротея Брауншвейг-Люнебург-Целльская, принцесса Альденская была француженка, но ведь он говорил про самого себя так: „Ich mache Ihnen streitig, ein besserer Franzose zu sein als derzeit ich” («Я держу пари, что я француз лучше любого француза»). А в финале фильма король не принимает ликование знати и презрительно бросает им прямо в лицо нелепое обвинение: «Вы так часто меня предавали, мои генералы!» Позвольте, но это же слова не Фридриха II, а Гитлера! Фридрих Великий не особенно жаловал своих министров, это правда[31], но никогда в жизни он не упрекал их в предательстве. А что касается генералов, то к ним он до конца жизни относился как к своим боевым товарищам и высоко их ценил. Приведу несколько примеров, иллюстрирующих отношение фюрера к своим военным. Адъютант плененного в Сталинграде фельдмаршала Паулюса полковник Адам писал: «Необузданное властолюбие и вечный страх диктатора оказаться оттеснённым на второй план или быть как-либо ущемлённым, бесспорно, способствовали тому, что он относился к генералам старой школы подозрительно». Если себя он ставил на один уровень с самыми великими полководцами прошлого, то по отношению к генералам вермахта снисходителен не был: «Кругозор моих фельдмаршалов – размером с унитазную крышку». Личный фотограф фюрера Хайнц Гофман вспоминал, что однажды за ужином в FHQ „Wolfsschanze” (главной ставке фюрера «Волчье логово») он дико кричал: «Мои офицеры – кучка мятежников и трусов. Я больше не допущу их в свой ближний круг…» При прощании со своим личным пилотом Хансом Бауром фюрер с горечью сказал: «На моем могильном камне нужно было бы высечь: «Он стал жертвой собственных генералов». И таких воспоминаний великое множество!
К сожалению, в создании искаженного имиджа короля Фридриха II принимали участие и некоторые представители вермахта. Так, в 1941 году, накануне дня рождения Гитлера, газета „Völkischer Beobachter” («Народный обозреватель»)[32] напечатала статью генерал-фельдмаршала Рейхенау (Walter von Reichenau, 1884–1942)