не только придется присматривать за обителью, но и защищать ее. Как договорились. Первое слово старейшин. Хотелось бы, чтобы они для нас оставались в той же мере полезными.
Майор молча кивал головой.
– Сохраните самый надежный контакт с монахами. Очень важно, чтобы они всегда чувствовали нас рядом, надеялись и в положительной мере побаивались. Ведь так? – генерал взглянул на майора. Тот, как шаловливая марионетка, продолжал кивать. – Вы что, заразились, или на вас тоже сказывается монашеское влияние? – Тот снова кивнул. Генерал покачал головой. – И то хорошо, а то пришлось бы уговаривать. Не люблю этого.
Вэн виновато улыбнулся. Шеф погрозил пальцем.
– Вот только поправлюсь немного. Что-то вы все на стороне ищете: деньги или работу. Не допускайте, товарищ Вэн, утечки информации. Отвечайте. На вас вся метода изучения подготовки агентов на американских базах. Когда русский будет в России, войдете в подчинение к товарищу Чану. Не верю я янки. А монах – наш человек, – генерал аккуратно перебирал фотографии монахов. – Но субъект тяжелый. И эти не легче. Следует к ним продолжать присматриваться самым тщательным образом.
– В монастыре никак нельзя, – словно из бочки, хрипло загрохотал Вэн, – архары не позволяют близкого контакта.
– Как нельзя? – взъерошился генерал. – А наши инструкции? Люди, которых туда присылали? Или для монахов не существуют наши требования?
– Они выполнили все условия положения, но ни на шаг больше.
– Ну, дорогой мой, разглядеть дальше – для этого и существует искусство разведчика.
– Есть отчеты, но они ничего не говорят.
– Не говорят, не говорят, – передразнил шеф. – Шли бы слесарничать. Вижу я, монахи молчат, но все время переигрывают.
Глаза генерала не отрывались от больших, качественно сделанных снимков воспитанника. Их было немного, но различных, крупным планом. «Этот», – размышлял недовольно про себя. Он видел его в Американском представительстве, когда заканчивали оставшиеся формальности по поводу будущего агента. На черно-белых фото резко выделялись те черты лица, которые так неприятно привлекли тогда. Но и здесь лицо монаха оставалось маской его мыслей, сущности.
Неизвестно было, что скрывается в этом полностью отрешенном, забытом человеке. В анкете уже указан кодовый номер монаха: «XS—1809». Это тоже одно из требований старейшин. По данным, то был юноша пять футов роста, шесть дюймов. Вес – сто шестьдесят фунтов. Физические данные обыкновенного крепыша. Только графа – «изометрия кисти» – пугала своей непривычностью. Соответственно, напротив правой и левой рук стояло – 295 фунтов и 280 фунтов. Генерал удивленно посмотрел на подчиненных.
– Майор, зачем монахам такие руки?
– Не могу знать, товарищ начальник. – Не понимая, к чему клонит шеф, отвлеченно резюмировал Вэн.
– Такие лапищи. – Не унимался генерал. – Они что, кожи мнут? Сплошная загадка – эти отшельники. Если этот непримиримый схватит вас за горло, вы переживете очень неприятные минуты. Если, конечно, переживете! Несерьезно мы к ним отнеслись.
