менее высокими деревянными жилищами коренных спасовцев. Впрочем, кое-где и те домишки сменились добротными кирпичными особнячками – без объяснений Пашки Кравцов мог делать выводы: как у кого повернулась жизнь за пятнадцать лет, перевернувших страну вообще и Спасовку в частности. Кое-кого жизнь явно била без всякой жалости. Потому что встречались избы сгоревшие, но так и не восстановленные. Покривившиеся, покосившиеся, – натуральные Пизанские башни, подпертые еловыми лесинами и только потому не падающие… По-разному складывалась жизнь у людей в постсоветское время.
– Новые русские подселяются? – кивнул Кравцов на колоритный, под замок стилизованный особнячок поодаль от дороги.
– Нет, – сказал Паша сухо и неприязненно. – Не новые русские. В основном старые цыгане…
– Хорошо живут «люди нездешние»… – удивился Кравцов.
– Да самые здешние, коренные… – поморщился Козырь. – Вырицкие цыгане сюда перебрались, с Александровки некоторые… А «нездешние» – это таджики-люли. Те действительно бедствуют. Стоял их табор года два назад не так далеко. Знаешь, перед Царским Селом, если от Питера электричкой ехать, – платформа «21-й километр»? Вот там и стояли, где вдоль железки два ряда тополей растут – полоса снегозащитная. Натянули между ними веревки, стенки навесили, крыши, – из выброшенной пленки парниковой, тряпья разного… Нищета страшная, дети почти все больные, грязь, антисанитария…
– И что потом? – заинтересовался Кравцов. – Вселили их куда-нибудь?
– Как же… Подъехали как-то ночью три джипа да микроавтобус с ребятами стрижеными, проорали в мегафон: «Съебывайте, пять минут на сборы!» Потом пальбу начали. Из помповушек. Сначала-то пластиковой картечью… Но у цыган – у молодых – тоже пара-другая стволов имелась… В общем, форменная битва народов при Лейпциге получилась.
– А милиция что?
– Присутствовала, а как же… Едва цыгане свои дедовские пушки вытащили – саданули менты по ним из табельного на поражение. В общем, откочевал тот табор в неизвестном направлении, вместе с ранеными и убитыми. Лишь веревки между тополей остались да пара тряпок забытых.
– Зачем все это? И за что?
– Ну как же… Подворовывали по окрестностям, понятное дело. Пойдешь воровать, когда дети с голоду дохнут, куда денешься. А совсем неподалеку, на 21-м километре, поселок новорусский отгрохали – зачем им такие соседи. Ну и…
– А ты себя новороссом не считаешь? – спросил вдруг Кравцов.
– Какой же я «новый»? – искренне удивился Паша. – Здесь и отец мой, и деды, и прадеды жили – и когда-то вполне справными хозяевами были, едва от раскулачивания спаслись… Просто все и всегда на круги своя возвращается, только и всего.
Кравцов в очередной раз удивился – теперь уже не так сильно. «Битва народов», «на круги своя»… Все меняется, и Пашка-Козырь тоже.
– А это что? – спросил Кравцов. Они с Пашей почти закончили ностальгический вояж и возвращались
