б) просвещающихся, т. е. мирян, руководимых священником; в) терапевтов, т. е. монахов, руководимых иерархией к совершенству и полноте христианского подвига и ведущих жизнь, целиком устремленную к Единому»[181].
Для Дионисия, встроившего таинства в созерцаемую им космическую гармонию, все тайнодействия и прежде всего евхаристия являются средством, которое «приводит наши разделенные жизни к обожению единого вида и через богоподобное соединение дарует прежде разделенным людям общение (κοινωνία) и соединение с Единым»[182]. Если крещение в качестве второго рождения есть основа «восприятия остальных священных учений и священнодействий», и, таким образом, оно «приуготовляет для нас путь восхождения к пренебесному наследию»[183], то евхаристия как «общение» (κοινωνία) и «соединение» (σύναξις) есть венец всех отдельных и специальных способов спасения, совершающий их в их полноте, ибо отдельное таинство без евхаристии, «не будучи завершающим, не может приобщить человека к Единому во всей полноте единства… и поэтому не может быть названо совершительным священнодействием»[184].
Евхаристия «человеколюбиво выражена в священной полноте обрядов, образно передающих смысл, и понимается благодаря различным богоначальным образам, но через их принадлежность к единому виду приводит к одному началу и священно приступающих к нему возводит к единству»[185]. Чувственные обрядовые действия, многообразные чувственные символы толкуются в платоновском смысле как «отображения духовных вещей» (των νοητών απεικωνίσματα). Они и служат в качестве «священного руководства и пути» (ίεραγωγία καί οδός) к этим духовным вещам при восхождении к богоподобию[186].
Мистическая теория тайнодействий, разработанная Дионисием Ареопагитом благодаря обращению к античным мистериальным культам и к философии неоплатонизма, соединенной со Священным писанием, оказала мощное и устойчивое влияние на церкви Востока[187]. Богословие тайнодействий Ареопагита было воспринято сначала греками, а затем славянским миром и спроецировано на многие области богословской мысли. Оно сохраняет свое влияние и по сей день[188]. Запад также не остался в стороне от духовного наследия Ареопагита[189].
Б. Перевод μυστηριον словом sacramentum
В латинском мире, начиная с Северной Африки, греческое слово μυστήριον стали переводить словом sacramentum. Сначала объем понятия sacramentum полностью соответствовал объему библейского термина μυστήριον. Оба эти слова на правах синонимов вошли в латинские переводы Библии [190] и в литургические чины.
Термин sacramentum, образованный от глагола sacrare и от существительного sacrum, имеет следующее прямое значение: через освящение личность или вещь возводится в сферу sacrum, т. е. в сферу
Ср.:
Ср.:
Если называть имена наиболее значительных последователей образа мыслей Ареопагита, то выстраивается следующий ряд сочинений:
«Μυσταγωγία περί του τίνων σύμβολα τα κατά την άγίαν Εκκλησίαν επί της συνάξεως τελούμενα συνέστηκε (καθεστήκη)» Максима Исповедника († 662); «Προθεωρία κεφαλαιώδης περί των εν τη θεία λειτουργία γινομένων συμβόλων καί μυστηρίων» Феодора из Андиды; «Ερμηνεία της θείας λειτουργίας», «Περί της εν Χριστώ ζωης» Николая Кавасилы († 1371); «Διάλογος» Симеона Фессалоникийского (Солунского, † ок. 1430); «'Η άγία λειτουργία μετά έξηγήσεων διδασκάλων, ασπερ μετήνεγκεν εις την κοινην γλώσσαν Ιωάννης ό Ναθαναήλ» Иоанна Нафанаила († 1574). В России XIX в. – труды архиепископа Черниговского Филарета (Гумилевского, 1805—1855) и «Размышления о Божественной Литургии» Н. В. Гоголя.
Здесь можно упомянуть имена Григория Великого, Иоанна Скотта Эриугены, Гуго Сен-Викторского, Альберта Великого, Фомы Аквината и др.
«В латинской Библии
