и слышно было только, как дворник ритмично метет пыль и ново прилетевший песок, из углов выметая прошлогодние пожухлые листья вербы – часто здесь встречающего сорта ивы. Летом мести мало чего выпадало дворнику, вот он и приходил сюда как к себе во двор, весело орудуя уже старенькой метлой, стукнуло которой лет как десять.
Когда облако над солнцем решило полететь дальше, отцепив от себя желтый крючок, на крыльцо школы вышло двое ребят. Направились они прямиком к неприметному пруду, сводами которого служили высоченные и стройные белые ивы.
Первый мальчишка, чьи уши напоминали молоденькую грушу, а волосы забавно подпрыгивали в такт его быстрым шагам, скакал вприпрыжку чуть впереди другого мальчика, на ходу уставившегося куда-то далеко на верхушку печной трубы, откуда валил плотный дым с запахом жженой резины. Обогнув школу, ребята вышли на мост, ведущий к островку в центре водоема. Уселись, облокотились о перила, и Фетула достал пакет.
– Рассказать мне ничего не хочешь? – сказал Фиго.
– Чего? – ответил брат.
Сходства между парнишками установить было сложно. Один молчаливый, другой до крайности болтлив. Первый медлителен, второй же норовит из штанов выпасть. Фетула вечно уходил внутрь себя, а Фиго искал источник возбуждения везде, лишь бы не концентрировать свое внимание на чем-то одном и ни в коем случае не на своих призраках. Мысли его витали прямо перед глазами, и он цеплял их мертвой хваткой, быстро анализируя ситуацию, ни секунды не задумываясь о прошедшем. Голова же другого мальчика – Фетулы – брата Фиго, вечно была на другой планете и работала так медленно, как бурлит манная каша на слабом огне, когда вода уже испарилась и осталась одна гуща. Этакое похлопывание вялыми лапками.
– Не наглей, братец, – продолжил Фиго. – Я знаю, что ты куришь – мне все рассказал Увень.
Фетула молча смотрел на таившуюся под ивой утку. «Чего она там забыла?» –думал Фетула. Другие утки уже давно смекнули, что крошки закончились, а люди, что бросали их, давно распивают чай на лавочках под весенним солнцем.
– Ну же, соня, ты опять ловишь своих мух? – не унимался Фиго.
– Вовсе я и не курил, а так – попробовал за компанию, – ответил наконец Фетула.
– Какую еще компанию? – сказал Фиго. – Лучше бы ты ответил, как есть, а не вплетал в это своих приятелей. То надышали на тебя, то пепел случайно упал, то сунули сигарету пока спал – сколько еще будет историй? Думаешь, мама по головке тебя погладит, а папа придет в восторг? Да они душу из тебя выколотят, если узнают про сигареты. Или мне им сказать?
Фетула потянулся до рюкзака, но брат стукнул его по запястью. Со звонким шлепком рука отлетела в сторону и ударилась о прут моста. Утка, видевшая десятый сон, вяло проснулась и улетела прочь, оставив после себя овальные водяные узоры.
– Хорошо, с сигаретой ты меня больше не увидишь, – сказал Фетула.
– А вонючий запах?
– И его.
– А сигареты в карманах?
– Тоже.
Фиго
