сидельцев. Все шконари были заправлены «по-белому». «Заправка по-белому» – особый вид скручивания постельного белья, принятый в колонии, внешне напоминающий пилотку. Второй кубарь почти ничем не отличался от первого. Третий кубарь носил имя «Титаник» из-за своего размера. В него помещалось около 55 человек. И четвертый кубарь был меньше всех, всего на 20 человек. Он назывался «Красный уголок», потому что когда то в него селили хозбанду и «козликов*».
В продоле между кубарями стояли общие складные сушилки для белья, с обоих концов висело по матюгальнику громкой связи и по камере.
Второй отряд был в три раза больше первого. В нем всегда было людно, громко, суетно. Кто-то стирался, кто-то мылся, кто-то галдел, кто-то курил. И в таком вечно живом неусыпном улье мне предстояло просуществовать два года.
Наш первый кубарь был почти целиком ДТПшный. И, по ходу, самый безобидный и неконфликтный из всех. В него селили только адекватных людей, и если кто-то из его обитателей проявлял себя не с лучшей стороны, его сразу же переселяли в Титаник. У нас не было бомжей, не было наркоманов. Помещение периодически проветривалось, поэтому не было неприятного спертого запаха мужского общежития в отличие от других кубарей второго отряда. В дальнем от входа углу висели две иконы. Около двери было большое зеркало. На окнах висели занавески. На подоконниках стояли комнатные растения. На одной стене даже одно время висел автоматический освежитель воздуха (пока мусора его не разбили вдребезги во время шмона). Вы уже поняли, к чему я? Наш кубарь был самым элитным кубарем для не блатных осужденных. (Для блатных самым элитным считался третий кубарь первого отряда, в котором мне довелось пожить чуть позже).
Мы трое (я, Саня и Макс) плотно осели в этом кубаре, задружились почти со всеми его обитателями и начали потихоньку привыкать к местному быту.
Через некоторое время к нам в кубарь подселили чела по кличке Тырж, с которым мы успели пересечься в карантине. Он заехал за пару дней до того, как нас «подняли» в жилку*.
Это был молодой парнишка лет двадцати двух. Сидел по статье 158 (кража), за то, что спер телевизор. Так как он был молодой, его определили к нам в кубарь, чтобы «оградить его от пагубного влияния бывалых ЗЭКов». Забегая вперед, скажу, что это не помогло, и после нескольких залетов с синькой и пары дебошей его отправили досиживать на общий режим.
И с появлением Тыржа у нас в кубаре появился личный будильник. Дело в том, что Тырж регулярно говорил во сне. На протяжении всей ночи он мог тихонько бурчать какую-нибудь неразборчивую чушь, но ровно в 5:30 (за пол часа до подъема) он коротко, но во весь голос орал различные ругательства и оскорбления: «Отъе… тесь от меня, пид… сы» или «идите на хрен, твари», или «ты че, охренел?». И весь кубарь сквозь чуткий утренний сон понимал, что спать осталось ровно полчаса, скоро по громкой
