style="font-size:15px;"> – Боюсь, сэр, у меня нет выбора. Я должен. Правило номер одиннадцать чрезвычайно строгое.
– Что ж, должны так должны. Я совсем не хочу, чтобы вас выволокли в середину каре с дворецкими по сторонам и срезали у вас пуговицы с пиджака. Кстати, о клубной книге. Вы уверены, что в ней нет ничего на букву «Ч» про Чеддера?
– Ничего, кроме того, что внесено мною вчера, сэр.
– Н-да, от этого проку мало, – вздохнул я. – Не скрою от вас, Дживс, что Сыр Чеддер представляет теперь для меня серьезную опасность.
– Неужели, сэр?
– Я надеялся, что, может быть, у вас там найдется что-нибудь такое, чем можно было бы заклепать его орудия. Но конечно, раз нет, значит, нет. Ладно, несите сюда мой завтрак, да поживее.
Минувшей ночью я почти не спал на дощатом ложе, какие гестапо на Винтон-стрит предоставляет для удобства своих клиентов, поэтому, насытившись, я завалился в постель. Мне, как Ролло Биминстеру, хотелось все забыть. И было уже сильно за полдень, когда телефонный звонок вырвал меня из объятий глубокого сна. Чувствуя себя неплохо освежившимся, я нырнул в халат и подошел к аппарату.
Это оказалась Флоренс.
– Берти? – пискнула она.
– Как? Вы же собирались сегодня в Бринкли.
– Сейчас отправляюсь. Я позвонила узнать, что с вами было вчера после моего ухода?
Я рассмеялся горьким смехом.
– Приятного мало, – ответил я. – Меня загребла полиция.
– Но вы же говорили, они не арестуют.
– Вообще нет. Но арестовали.
– А сейчас вы в порядке?
– Заметно осунулся.
– Не понимаю. Почему вас арестовали?
– Длинная история. Вкратце говоря, я понял, что вы решили покинуть помещение, смотрю, за вами следом во всю прыть несется фараон, я выставил ногу, он споткнулся, ну и утратил к преследованию всякий интерес.
– Господи милосердный!
– Мне подумалось, что так будет правильно, потому что еще мгновение – и он ухватил бы вас сзади за брюки. Он, конечно, этого не стерпел, и в итоге я провел ночь в тюремной камере, а утром имел малоприятный разговор с мировым судьей в полицейском участке на Винтон-стрит. Впрочем, сейчас я уже почти совсем отдышался.
– О, Берти!
Она, похоже, растрогалась и дрогнувшим голосом сказала мне спасибо, а я ответил, что не стоит благодарности. Тут она вдруг охнула, как будто получила кулаком под дых на уровне третьей жилетной пуговицы. И переспросила:
– Винтон-стрит, вы сказали?
– Да.
– Ах боже мой! Вы знаете, кто там судья?
– Затрудняюсь вам сказать. Мы не обменялись визитными карточками. На суде мы звали его запросто – «ваша честь».
– Это дядя Д’Арси Чеддера!
Я чуть не чертыхнулся от изумления:
– Ей-богу?
– Ей-богу.
– Тот, что любит суп?
– Тот
