мужик недоверчиво оглядел Матрешку с ног до головы.
Только б не брякнула чего, дура… Вот уже и губенками зашевелила…
– А что? – выпаливаю. – Дурное дело не хитрое! В смысле – молодое…
И чтобы уж совсем заткнуть ее, начинаю петь во все горло:
– Обручальное кольцо! Не простое украшенье! Двух сердец одно решенье! Обручальное кольцо-о!
– Шуткарь… – хмыкнул он без улыбки. – Рано веселишься. Получается так, что придется вас все-таки списать. Нам лишние рты не нужны.
Матрешку вязать не стали, она и так шла безропотно, только глазищи по сторонам таращила – сова совой! А мне скрутили руки тонкой, страшно резучей да еще и ржавой проволокой. Для полного счастья толкали прикладами в спину, торопись, мол. А куда торопиться?!
– Слушайте, – говорю, – мы ведь вас не объедим, не обопьем. Слава Богу, руки-ноги есть. Что я, на себя и на Матрешку еды не добуду? Заповедный лес кругом! Дичи – прорва! Да я вас всех прокормлю!
– Иди, иди, – поморщился батяня (так звали бородача остальные двое). – Не хватало нам только, чтоб дронов на нас навел. Кормилец…
– Вы что, вообще наружу не выходите?! – я даже остановился.
Батяня покачал головой.
– Не выходим. Потому и живы до сих пор. Как затворились пятьдесят человек, так и решили: больше никого не брать. Вот как подъедим все, так и объявим себя – пусть убивают. Но ради вас двоих смерть торопить не собираемся!
– Мудро, – согласился я. – Так мудро, что мне, тупому, ни хрена не понять! Вы что, просто сидите и смерти ждете?!
Батяня помолчал.
– Помирать по-любому придется, – философски вздохнул он. – Такое уж наше везение.
– Да с чего вы взяли?! – я прямо кипел от такого скотского безразличия. – Рано или поздно военные найдут этих своих инвайдеров и переколошматят! А может – те их! Нам без разницы. Главное – больше не надо будет прятаться!
– Вот, вот – угрюмо кивнул батяня и, глянув на меня исподлобья, вдруг ткнул пальцем в пол. – Чего их искать-то? Тут они, инвайдеры. Под нами…
– Чего от нас хотят? – спросила Матрешка.
– Да погоди ты! – отмахнулся я. – Не до тебя сейчас!
Сквозь решетчатое окно кабины козлового крана, куда нас запихнули до вынесения окончательного решения (как будто на голосовании стояло еще какое-нибудь решение, кроме как прикончить!), я видел все гигантское пространство цеха. Посреди зала громоздился опутанный проводами, маслянисто поблескивающий кожух какой-то установки, ни пылинки на ней, ни соринки вокруг. Похоже, не такие уж заскорузлые мужики тут живут, кой-чего кумекают и в технике. Электричество вон жгут, не экономят. А где берут?
– Беда наша в том, – задумчиво произнес я, – что мы им совершенно не нужны…
На ступенях металлической лестницы, ведущей в кабину, послышались грузные шаги, отдающиеся басовитым гулом перил. Так себе музычка, ничего, кроме похоронного марша, не напоминает.
Конец
