усмехнулся Рыжий Боб.
– Работаю и заработаю.
– А что за книгу хочешь издать?
– О жизни своей. Как жил. Мысли свои хочу передать. Вы, наверно, книг не читаете?
– Почему же? У меня времени много. Все время – моё. Я вообще книгочей. Слышали про таких?
– Какие же книги Вы читаете и где их берете?
– Да сколько людей теперь книги просто выбрасывают на помойку. Да и у книжных магазинов куча книг. На Покровке в книжном «Ходасевич» выбираю. Вчера кто-то принес Диккенса и Иллиаду. Поэзию несут всех сортов. От Пушкина, естественно, до Вознесенского.
Он хотел продолжить, но увидел, как в переход спускаются девушка и молодой человек. Гармонист тоже увидел их, взял гармонь и стал играть романс на стихи Есенина «Клен ты мой опавший».
Повинуясь странному чувству, Рыжий Боб встал рядом с гармонистом и стал читать стихи.
Девушка с молодым человеком поравнялись с ними, замедлили шаг и прошли мимо, но, отойдя несколько шагов, остановились и дослушали стихи. Потом молодой человек достал кошелек, вернулся и положил гармонисту купюру в пятьсот рублей. Кивнув Рыжему Бобу, вернулся к своей спутнице. Гармонист поблагодарил. Рыжий Боб молча смотрел вслед уходящим.
– Вы так хорошо читали – сказал гармонист. Слушал бы и слушал. А Вы еще знаете?
– Есенина?
– Не обязательно.
– Так Вы же только русские народные мелодии играете. – неожиданно для себя перешел на «Вы» Рыжий Боб.
– Обижаете – весело отьветил гармонист. – Могу сыграть Лунную сонату. А какие стихи Вы прочитаете под нее?
– Надо подумать – ответил Рыжий Боб. – Пожалуй, подойдет стихотворение, посвященное Николаю Гумилеву. Я сборник стихов Аргутинского-Долгорукого приглядел у «Ходасевича». Попробуем?
Он встал лицом к гармонисту. Гармонист взял гармонь, полились звуки известной сонаты. Рыжий Боб стал читать.
Благородство надежд доверяют бумаге,
грозный символ судьбы усмирит божество.
Все нам видится сон, как величье отваги:
остающейся волен дарить волшебство!
И упал он, отнюдь, не на скошенный клевер –
на далёкую, тёмную, вечную клеть,
развернувшись плечами в недружеский север,
где полярной звездою означена твердь.
Млечный путь не отметил мелькнувшей потери,
друг-пиит не скорбел, к изголовью припав.
Но неслись по саванне забытые звери,
и застыл на бегу недоступный жираф.
Он закончил читать. Последние звуки мелодии замерли в гулком пространстве перехода. Несколько секунд стояла тишина. Вдруг услышал, как за его спиной зазвучали аплодисменты. Он обернулся и увидел, что человек семь стояли вокруг них и хлопали. От неожиданности он смущенно улыбнулся. Гармонист встал и поклонился, а зрители подходили и улыбаясь складывали в коробку купюры. Удачи! Издайте книгу! – раздавались пожелания.
