били и гнали наверх.
После этого Матюшенко со своей братвой явился к вахтенному квартирмейстеру Луцаеву и заявил, что команда жалуется на недоброкачественность борща и есть его не желает. Это заявление через старшего офицера капитана 2-го ранга Гиляровского было немедленно доложено командиру броненосца капитану 1-го ранга Голикову. Тот вышел на шканцы, приказал играть сбор и вызвал судового врача Смирнова.
Когда команда собралась, Голиков разъяснил необоснованность ее претензий и приказал тем, кто готов обедать, выйти из фронта. Практически вся команда вышла из фронта. Первым вышел пользовавшийся большим авторитетом кондуктор Вакуленчук. Отказников оказалось, по воспоминаниям очевидцев, человек тридцать – Матюшенко и его подручные. Вызвав караул, Голиков приказал арестовать их и отправить в карцер для последующего разбирательства.
Историк Ю. Кардашев так описывает этот момент: «…Старший офицер И. Гиляровский решил, что если из строя выйдут все, то виновных не останется. “Караул, окружите их! Переписать их имена! – продолжал командовать он. – Остальным обедать!”
Как только этот приказ прозвучал (потом историки выдумают, будто Голиков приказал расстреливать матросов), эти отказники по приказу Матюшенко внезапно бросились в батарейную палубу, стали там ломать оружейные пирамиды, разбирать винтовки и требовать патронов. За ними в батарейную палубу устремилась часть команды из строя.
Только тогда Голиков приказал караулу зарядить ружья, а находящимся на шканцах офицерам – пересчитать всю оставшуюся в строю команду. В это время из батарейной палубы выбежал Матюшенко с криком: “Что вы, братцы, неужели в своих стрелять будете?” Разбив о палубу винтовку и бросив ее в сторону командира, он, крикнув: “Смотри, Голиков, будешь завтра висеть на ноке”, снова скрылся в батарейную палубу. Голиков приказал старшему офицеру вместе с караулом спуститься и поймать Матюшенко.
Когда сторонники Матюшенко кинулись за оружием, капитан 1-го ранга Голиков крикнул в сторону батарейной палубы: “Кто не хочет участвовать с бунтовщиками, переходи ко мне!” Одновременно он распорядился дать сигнал общего сбора, а фельдфебелям вывести команду на ют.
Часть караула еще оставалась верными командиру. Что касается Гиляровского, то он уже отвел за башню Вакуленчука для разговора о прекращении беспорядков. На призыв командира корабля откликнулась большая часть матросов, которые двинулись в сторону командира.
“Это был решительный и страшный момент, – признается в своих мемуарах Матюшенко. – Дело шло о жизни и смерти либо командующих офицеров, либо команды (?) Если бы офицеры остались в живых, они могли бы повернуть все дело в свою пользу, восстание за народную свободу было бы проиграно, и команда попала бы под расстрел”. Под словом “команда” вдохновитель мятежа в данном случае подразумевает себя и своих сторонников».
И
