случалось видеть дальфиньи спины. Черные силуэты вытянулись цепью от мыса до мыса. Кораблей было не меньше двадцати; со стороны базы ГО пришли два вертолета. Покружились над морем, порокотали, улетели; Лидка встала, чтобы поскорее уйти.
– Что ты здесь делаешь?
От неожиданности сумка едва не выпрыгнула из Лидкиных рук. Патрульные появились как из-под земли – два солдата и офицер, вооруженные, в камуфляже.
– Девочка, что ты здесь делаешь?!
– Прогуливаю уроки, – сказала Лидка тихо.
Патрульные переглянулись. Кажется, честный ответ настроил их чуть более миролюбиво.
– Объявлено военное положение, – отрывисто сообщил офицер. – Дети должны сидеть по домам.
Лидка крепче сжала сумку. Губы начали дрожать прежде, чем смысл сказанного дошел до нее.
– Как… что же…
– А ну сюда, живо!
Ее взяли за локоть и потащили – не очень быстро, но она все равно то и дело спотыкалась. От страха заложило уши.
По бетонной лесенке ее вытащили на набережную; от палаток торговцев остались металлические скелеты, под ногами валялись обрывки газет, и никого не было, ни торговцев, ни гуляющих, только военные машины в решетчатых железных очках. И люди, гэошники, и у каждого второго – рация. Суставчатые антенны подрагивали, будто черные тараканьи усы.
И еще тут был Игорь Рысюк. Стоял, привалившись к машине, глядел в сторону, как бы непричастный ко всему на свете.
– Эй, парень, эта та самая девочка?
Рысюк бросил на Лиду взгляд и сразу отвернулся:
– Да.
– Которая уроки прогуливает?
– У нее личная драма, – сказал Рысюк, почти не разжимая губ. – Несчастная любовь.
Кто-то хохотнул:
– Ладно, пацан, ты не врал вроде бы… Куда вас обоих, в приемник-распределитель?
– Мы ничего не сделали, – тонко сказала Лидка.
– А нечего ходить где не положено… Адрес?
– Что? – тупо переспросила Лидка.
– Где живете? Далеко?
– На Угловой…
Игорь промолчал. Сам он жил гораздо дальше, на Зеленой Горке.
– Хорошо… До Угловой подбросим, но чтобы из дома – ни ногой! Ясно?
Вслед за солдатом, пахнущим неприятно и остро, они забрались в тесный салон. Машина дернулась – Игорь и Лидка непроизвольно ухватились друг за друга.
– Ты почему не пришла в лицей? – спросил Рысюк сварливым шепотом. – Зарудный ведь ходит…
– Отстань.
– Почему ты такая невежливая?
– Почему ты такой кретин?
Где-то выла сирена. Ее вой сперва нарастал, потом ударил волной и сразу схлынул, удаляясь. Машина с сиреной пронеслась в противоположном направлении – к морю.
– А что было в лицее?
Рысюк пожал плечами:
– Тревога.
