под зеленым абажуром и рассматривал раскрытый атлас.
– Довольно, Уотсон! – резко оборвал он мои возмущенные крики. – Конверты у вас? Прекрасно! Так, давайте-ка их сюда… Благодарю. В руке старого шулера, восковой фигуры, сидящей спиной, было девять карт, верно?
– Поразительно, Холмс! Откуда вы знаете?
– Элементарная логика, друг мой. Теперь посмотрим.
– Минутку, – упрямо возразил я. – Недавно вы говорили, что неплохо было бы обзавестись костылем. Так откуда, позвольте спросить, он у вас взялся? Да и костыль какой-то странный. Похоже, сделан из легкого металла и так и сверкает при свете лампы…
– Да, да. Он уже был у меня.
– Уже был?
– Он сделан из алюминия, и это своего рода память об одном деле, за которое мой личный биограф еще не успел прославить меня. Я уже говорил вам, но вы, видно, забыли. А теперь сделайте одолжение, забудьте об этом костыле. И давайте наконец посмотрим карты. О, прекрасно, просто великолепно!
Появись вдруг перед ним все сокровища Голконды, он, пожалуй, пришел бы в меньший восторг. Холмс обрадовался и немного удивился, когда я начал рассказывать ему, что видел и слышал.
– Как? Вы еще ничего не поняли?.. Прошу, возьмите эти девять карт, Уотсон. Разложите их на столе в том же порядке и называйте вслух, по мере того как раскладываете.
– Валет бубен. – Я начал выкладывать карты на стол под лампу. – Семерка червей, туз треф… Господи, Холмс!
– Так вы тоже заметили?
– Да. Здесь два туза треф, один идет за другим.
– Ну разве не прелестно? Но вы насчитали пока всего четыре карты. Осталось еще пять. Продолжайте.
– Двойка пик, – произнес я, – десятка червей… Боже милостивый, здесь еще один, третий туз треф и два валета бубен!
– И что из этого следует?
– Кажется, я начинаю понимать, Холмс. Музей мадам Топин знаменит тем, что все его экспонаты максимально приближены к реальности. Восковая фигура старика изображает заядлого шулера, обманывающего молодого человека. Ну, и для достоверности еще один небольшой штрих. Они показали, что в руке у него фальшивые карты, с помощью которых он обыгрывает этого юношу.
– Вряд ли это можно назвать небольшим штрихом. Любой мало-мальски опытный игрок вроде вас, Уотсон, непременно насторожился бы, увидев, что на руках у победившего его противника не менее трех валетов бубен и целых три туза треф.
– Верно.
– Далее. Если пересчитать все карты – те, что находятся на руках, и те, что лежат на столе, – получится пятьдесят шесть. Иными словами, на четыре штуки больше, чем в обычной колоде.
– Но что все это означает? Где следует искать ответ?
Атлас лежал на столе, на том самом месте, где оставил его Холмс, когда я передал ему конверты. Он схватил его, неловко повернулся, застонал, оперся на свой странный костыль и снова открыл книгу.
– «В
