направление – фэнтези… Слышали имя – Фрэнк Фразетта?
– Нет, мой друг, не слышала, – ответила Галина. – Я дилетант.
– Про вас говорят обратное, вы ценный критик. Просто я работаю в стиле Фразетты, но вношу в этот жанр свое. Это жизнь и смерть, вечная противоположность, вечный конфликт.
Работы оказались любопытными, в смысле выполнены мастерски, но сюжеты какие-то детские (по мнению Майи), зато красочные. Средневековые рыцари с пустыми глазницами, мечи, змеи, огонь и ночь, капюшоны, плащи… Галина с интересом ходила от полотна к полотну, картин было немного, всего шесть штук, а молодой человек следовал за ней хвостиком, наконец, она сказала:
– Ну, жизни я тут не вижу, а вот смерти… сколько хочешь.
– Это направление такое… – растерялся художник.
– А рисунком вы владеете неплохо, юноша. Неожиданно, знаете ли… обычно школа у молодых художников сильно хромает. Вот если бы вы писали что-то более мирное… М-да, из вас выйдет толк.
– Вот вы где! – К ним стремительно шел Станислав. – Ого, Галина свет Сергеевна открыла новое дарование?
– Ты знаешь, да, – ответила она с вызовом. Галина недолюбливала Стаса (это взаимно), случалось, вступала с ним в полемику, похожую на перепалку, и, как правило, побеждала, потому что умнее. – Мальчик весьма талантлив.
– Да ну? И тебе, Майя, нравится?
Жена пожала плечами, дескать, не определилась, а молодой человек огорчился, однозначно он рассчитывал на дифирамбы. Компания пополнилась, к ним присоединился Аркадий Трухан, человек-паук, у него сеть аптек – натуральная паутина в городе. Стало быть, и денег у него вагон – люди же любят покупать лекарства. Аркаша в приятельских отношениях со Стасом, он как раз из тех, кому Майя не очень рада (мягко говоря), да деваться некуда. Трухан абсолютно безликий, кстати, не из-за того, что белесый (включая брови с ресницами), у него и черты размытые, бледные. Имея невыразительную внешность, умные люди стараются выработать свой неповторимый стиль, подчеркивая индивидуальность, но он умудряется и одеждой обезличить себя, сделав ставку на классику: костюм-строгач, галстук, идеальная рубашка в мелкую крапинку, запонки, дорогие часы.
– Неплохо, неплохо… – с видом знатока сказал Аркаша, хотя в живописи он понимает ровно столько, сколько и Станислав.
А на которую он обратил внимание – бррр! Разумеется, изображена ночь – у мальчика везде ночь, удивительно мрачное ощущение жизни. В этой ночи – некий вихрь. В эпицентре обнаженная пара вот-вот поцелуется, их губы уже близко друг к другу, но юная дева смущена. Она скосила глаза на людской поток, люди и есть вихрь, их много, они скученны, кто в полный рост написан, а кого-то художник дал деталями. Собственно, это не люди как таковые, а скорей всего, их нутро, изъяны, пороки. Наверное, поэтому они и спрятаны за дымовой завесой, видишь их, когда хорошо присмотришься, ведь плохое не сразу рассмотришь, плохое в человеке не бросается в глаза до времени.
Итак, сюжетец изобиловал пороками… Нагая девица в откровенно похотливой позе лежит на ложе из
