style="font-size:15px;"> – Слушаю тебя, Лимож, – ответил я несколько настороженно.
– Меня послал к вам Мартин, – объяснил Лимож, он все еще отдувался, лицо раскраснелось и блестит, как смазанная жиром сковородка. – Он так и не увидел вашего щита… честно говоря, как-то рыцарь без щита – это вообще непонятно, и предложил для вас сделать…
– У меня есть щит, – объяснил я. – Просто чаще вожу его в мешке, так удобнее. Ты имеешь в виду щит для вывески?
– Да, – сказал он обрадованно. – Мартин говорит, что его надо повесить у входа. Всякий, кто увидит, да устрашится.
Я сдвинул плечами.
– Если для вывески, то делай. Но я не собираюсь здесь задерживаться. Утром уеду дальше.
Он сказал огорченно:
– Жаль… Но щит мы все-таки повесим. Хотя бы в память. Что изобразить на щите?
Я подумал, покачал головой:
– Прежде всего, если вздумаете вплетать гербы Валленштейнов, надо спросить герцогиню.
– Спросим, – пообещал кузнец, – а что бы вы сами хотели?
Я подумал еще, поинтересовался:
– А нельзя ли… голую бабу? К примеру, леди Бабетту?..
Он спросил, шокированный:
– Но… зачем?
Я удивился:
– Как зачем? Я в поединке закрываюсь щитом, мой противник раскрывает хлебало и смотрит на щит, а я его тем временем долблю в темечко…
Он наконец понял, вздохнул.
– Все шутите, сэр Ричард. Хотя, признаюсь, это было бы новое слово в военном деле. Не в стратегии, конечно, но в тактике одиночных боев… гм… особенно если леди Бабетту.
Мы скалили зубы понимающе, ощутив общность самцов, что выше всяких сословных различий. Я хлопнул его по плечу, отправился дальше.
Впереди ярко освещенный холл, навстречу сладко потянуло березовым дымком, где-то в камине жарко сгорают целые полена. Донесся неритмичный стук огромных колес, прыгающих по выбоинам, а сверху – металлический скрежет. Я шагнул в холл уверенный, что придется подниматься по винтовой лестнице из камня, а на самой вершинке башни найду местного колдуна, однако обнаружил себя как будто в середине механизма старинных часов, типа тех, что в Биг-Бене или на Спасской башне. Наверх ведут шаткие мостки, дощатые, скрипучие, что начали раскачиваться сразу же, едва посмотрел на них.
К моему удивлению, по этой шаткой лестнице спускается молодая женщина, двумя пальцами высоко приподнимая платье, чтобы не наступить на подол. Я увидел полные белые ноги изумительной формы: не спортивные, а именно женственные, нежные, на которых тут же останутся отпечатки пальцев, если схватить достаточно крепко.
Она сошла вниз, опустила платье и тут увидела, как я выхожу из коридора. Лицо ее озарилось радостной и обещающей улыбкой, а рука слегка дернулась, будто пытаясь поднять подол выше, но, увы, пальцы уже выпустили блестящую ткань.
