– ужас! Я старался звучать должным образом на фоне эстрадной «меди»! Леонид Иосифович говорит мне: «Горлань, конечно, на здоровье, но голос ты так посадишь». Мне же нельзя было надрываться до того, как он окончательно поставит мне вокал, который звучал день ото дня все лучше и лучше. И эстраду я петь тогда перестал. А чтобы помочь мне, Терещенко устроил меня в бомбоубежище Днепропетровского химико-технологического института протирать спиртом противогазы. С окладом 50 рублей.
Так я заработал денег на дорогу, приехал в Москву… и поступил на вокальный факультет Государственного музыкально-педагогического института имени Гнесиных.
Я приехал в солдатской форме после службы в армии. Приехал в Москву! Никто тогда не поверил, что я смог сам поступить, и все спрашивали в Днепропетровске у мамы, сколько мы за это дали? А мы ничего не дали, нам нечего было давать.
Леонид Иосифович был для меня не просто учителем, он был другом, наставником. Прекрасный музыкант и педагог, он помог мне подготовить хороший репертуар. На вступительных экзаменах я исполнил каватину Алеко Сергея Рахманинова, пел романсы Бородина, украинские песни…
Институт имени Гнесиных… Знаменитая Гнесинка… Там я учился у Любови Владимировны Котельниковой и Георгия Борисовича Орнатлихова. По окончании этого института меня ожидала карьера либо оперного певца, либо солиста филармонии с камерным классическим репертуаром, либо преподавателя пения. Но, похоже, я уже тогда чувствовал, что Провидение заготовило для меня что-то другое.
Короче говоря, студента вокального факультета Гнесинки так увлекли совершенно иные музыкальные горизонты, что я стал всеми правдами и неправдами пробиваться на большую эстраду.
Первое самостоятельное выступление
Мое первое самостоятельное выступление состоялось в декабре 1959 года на авторском концерте Аркадия Островского. Я был тогда очень молодым и не был лично знаком с этим композитором. Я взял его в буквальном смысле штурмом и натиском.
Наша первая личная встреча с Аркадием Ильичом состоялась в Доме композиторов в Москве на Миусской площади. Тогда там был еще старый Дом композиторов. Будучи студентом Гнесинского института, я пришел на встречу. После выступления Аркадия Ильича подошел к нему, и он почему-то дал мне свой домашний телефон. Матильда Ефимовна, его супруга, царство небесное им обоим, подходила к телефону и спрашивала: «Кто это?» Я отвечал: «Вокалист». Ну, как бы я назвался: «Это Кобзон»?
На первом концерте, куда меня пригласил Аркадий Ильич, он объявил меня не «Иосиф Кобзон», а «Юрий Златов». Я не понял, стою за кулисами, а он меня подталкивает: «Выходи, выходи». Я вышел, спел, потом подхожу к Аркадию Ильичу: «Почему вы меня так назвали?» – «Сюрприз, теперь это будет твой артистический псевдоним». – «Я не хочу». – «Да ты что, с ума сошел? Ты со своими еврейскими именем и фамилией хочешь карьеру сделать?» – «Мать мне дала это имя, фамилию, я не могу носить другие». – «Ну, поступай, как хочешь,
