не слишком стар, но довольно тучен. И, судя по всему, умел гнуть свою линию. Вот и толпа уже прислушивалась к нему, внимая разумным доводам.
Ярушка грустно опустила глаза, рассматривая свои босые ступни.
– Никто не видел, как она появилась в городе, – внезапно сказала Любашка. В зале воцарилась тишина. И она, торжествуя, продолжила.
– Непонятно, как она вернулась в Хорив – разве что перенеслась по воздуху. Её не было несколько дней – и вот она здесь, цела и невридима. Разве так может быть?
Толпа молчала. Даже бойкий купец не знал, что возразить.
– Охрана у ворот не помнит, чтобы она входила. А вы сами знаете – нельзя не заметить такую красавицу. И лошадь её сама не своя – фыркает и брыкается, никого не подпуская. А раньше был добротный послушный конь.
– Ведьма, – несмело крикнул кто-то из мужчин. Остальные подхватили и повскакивали с лавок, потрясая кулаками. Бойкий купец незаметно исчез. И девушка поняла, что битва проиграна, едва начавшись.
– Анджей не простит, если меня казнят без суда, – сказал Ярушка сестре, едва мужчины поутихли,
– Это и есть суд, – возразила сестра, но взгляд её стал задумчивым.
– Он должен присутствовать, – настаивала Ярушка, – ты знаешь его норов.
– Если он узнает, – прошептала сестра.
– Я послала ему весточку ещё неделю назад. Он скоро будет.
–Ах ты!
Любашка со злостью отвесила сестре пощёчину и велела бросить в темницу.
Слуги, насмерть перепуганные, скрутили руки девушки за спиной и вытолкали вон из гостевого зала. Кафтан, упавший на пол, тут же подобрали и бросили в печь.
Глава 12
– Господи, как я рада тебя видеть! – шептала Ярушка, гладя пальцами лицо брата, перебирая каждую ямочку – на щеках, на подбородке. Анджей наклонился и поцеловал её, мокрую от слёз.
Эти два дня, что она провела в ожидании, были сущим кошмаром. Ярушку заперли в подземелье, в узкой сырой комнате с высокими стенами и небольшим окошком в самом верху. Снаружи окошко закрывала решётка толщиной с запястье. Но будь оно даже открытым, девушка не умела карабкаться по стенам, так что сбежать она никак не могла. Да и некуда было бежать.
В комнате даже в полдень царил полумрак. Света попадало очень мало, и стены цвели плесенью. По углам пищали крысы. Ярушка сидела на деревянной скамье, покрытой тонким тряпьём, поджав ноги, и дрожала от холода. Она была в той же сорочке, в которой её выдернули из постели.
Еды почти не давали, слава Богу, оставили ведро и кувшин с водой, иначе было бы совсем туго.
К приезду брата ей всё же принесли кое-какую одежду – серое платье, совсем простое, должно быть, одной из служанок. И гребень – привести в порядок спутавшиеся волосы.
– Теперь ты со мной разговариваешь, – брат попытался улыбнуться, но вышло плохо. Он не умел лицемерить.
– Да… столько всего произошло… Любашка…
– Знаю-знаю, – Анджей
