дом построить. У тебя кинжал любое дерево, любой камень прорежет как нож масло. До топора же у умелого воина дело не дойдет, а ты умелый воин.
– Я лучшая воительница Единого в сатрапии. Но топор все-таки нужен, кинжал это оружие, негоже его для черной работы использовать.
– Размышляй и будь гибче. Лезвие обычного кинжала может затупиться, может обломиться, покроется щербинами. Естественно, что поврежденное оружие к бою не пригодно, оно может подвести в самый важный момент. Вот и вынуждены воины таскать с собой топор, чтобы сохранить свое оружие. Но, ни мифрил ни адамант ты не сможешь затупить, как бы ни старалась. Вот так.
– Кажется, ты прав. Это идет в разрез с правилами, но вполне разумно.
Они подошли к коновязи. Возле их келпи стоял крупный мужчина в красной рубахе с золотой серьгой в ухе. За шиворот он держал знакомого мальчишку. Мужчина цыкнул под ноги:
– Что же вы сиротку обижаете? Монетку пожалели, оклеветали. Ой, как не хорошо. Гоните золотой, чтоб мальчишка вас простил.
Кельвирея потянулась к кинжалу, но Архахаар сжал ее руку и покачал головой:
– Ты, конокрад, сын конокрада, совсем берега попутал? На кого тявкать удумал? Залил зенки дешевым алкоголем и понты корявые кидаешь. Плащей не видишь что ли?
– Плащи-то вижу, да вот магов нет. Маги, они порталами ходят, а не на лошадях ездят. Десяток монет с тебя теперь, пять за оскорбление и еще пять чтоб настоящим магам ничего не сказал.
– Облезешь! Пшел вон!
– Кровью умоешься – произнес конокрад, отпихивая мальчишку и извлекая мясницкий тесак. И застыл столбом. К ним протолкались два вооруженных секирами гнома в кольчугах и шлемах. Архахаар обратился к вновь прибывшим:
– Муж недостойный сей на торга святость покусился.
– Мы видим, маг, слова правдивые рекущий. Получит он сполна плетей соленых, лишь полдень солнца торг закроет.
– Да будет так.
С торговой площади выехали молча. Келпи шли неспешным шагом. Кельвирея слегка сжала коленями бока Молнии и поравнялась с Архахааром:
– Что это было?
– Конокрады обнаглели.
– Ты забыл его расколдовать.
– Шок пройдет в полдень, когда его плетью охаживать начнут.
– Плетью? За что?
– Для гномов торг священен. Пока идет торг на площади запрещено обнажать оружие, разве что для купли-продажи. Покусившийся на святость торга должен быть выпорот. А убийцу просто зарубят секирами на месте. Вот такие законы у бородатых.
– Понятно. А почему гномы так сложно и витиевато разговаривают?
– Кто ж пойдмет этих бородатых. Они всегда себе на уме. Ни в чьи дела не вмешиваются, просто сидят под своими горами и куют, куют, куют. Потом продают, пьют отраву и опять куют.
– Ты торговцу сказал, что в его товарах нет ремесла. Я не понимаю, ведь оружие было отличное.
– Ремесло это сложное гыр знает что, что-то типа магии гномов. Изделия, созданные с применением Ремесла намного лучше обычных, обладают
