ноги сами их приносили в этот проулок. Иван боялся не того, что его поймают царские дровишные, перед Царем он как-нибудь выкрутится, не впервой, а того, что приходится воровать. Сам этот факт его немного расстраивал, но он ничего не мог поделать с собой. Ну, не хотелось ему тащиться в лютый мороз в лес. На охоту с друзьями – другое дело. Или просто с Еленой прокатиться по накатанному зимнику. А за дровами… ему казалось как-то глупо и даже не солидно. Но после этого, всегда было как-то тяжело на душе.
Так, за разговорами, торопливо проходя мимо открытых по весеннему времени дверей и окон домов, незаметно добрались до своего подворья. Иван тихо открыл тяжелые ворота подворья и придержал их, пока Коник торопливо втянул телегу. Также тихо он закрыл ворота, хорошо смазанные петли даже не скрипнули. Поспешно задвинул засов и поспешил вслед за Коником к дровяному сараю. Их по-прежнему окружала тишина ночи. Стараясь, быть незамеченными и держась подальше от освещенных окон дома в тени, они тихо проскользнули через широкий двор. Иван, также поспешно открыл двери, а конь втянул тяжелую телегу в сарай. Ворота тихо закрылись. Иван зажег лампу и стал быстро разгружать дрова, складывая их в поленницу. Он торопился, вечер уже в самом разгаре, в его любимом кабаке «Лесной удел» поди уже собралась вся теплая компания. А его нет, непорядок. Может снова придет давешний рассказчик, тогда можно будет опять всласть попугаться. А может и сам, расскажет что-нибудь из своей богатой приключениями жизни.
– Ну, что, мы еще в лесу? – Спросил конь, переводя дыхание. Почему-то последняя часть операции была самая волнующая.
Иван задумался. После сегодняшнего разговора с Еленой брать Коника с собой было опасно. Но оставлять его болезного тоже очень не хотелось. Вон как жалостливо смотрит, прямо вся душа переворачивается. Да и как самому гулять, если знаешь, что твой друг в темной пыльной конюшне сеном хрумкает и хвостом оводов отгоняет. А, была не была! Где наша не пропадала. Сегодня он и так хорошо поработал, так пускай хорошо отдохнет. Тем более жажда стала мучить друзей все сильней.
Иван обречено махнул рукой и пошел вглубь сарая отодвигать старый огромный шкаф. За ним показалась маленькая дверца. Эту потайную калиточку на улицу еще отец Ивана делал. И когда сын подрос и стал хаживать по вечерам за родной двор, он поделился своей маленькой тайной. Кроме них двоих, да еще Коника, про заветный выход никто не знал. Выходил он в маленький тупичок между заборами, а со стороны улицы этот тупичок прикрывали здоровенные кусты, через которые даже зимой ничего не было видно. Конь, нетерпеливо переступал неподкованными копытами по деревянному полу дровяника и, прядая ушами, настороженно прислушивался к звукам со двора. Потом сказал:
– Слышь, Вань, а ведь настучат на нас. Как пить дать настучат.
Иван в этот момент возился с замком и потому ответил невнятно.
– Что, что? – Спросил Коник.
– Я говорю, не каркай, – потом помолчал и добавил. – Попался бы мне этот…, – и вдруг замолчал, потом, справившись
