одной коровы…» («…с одной коровы» я написал умышленно. В этом обороте звучала жизненная достоверность и трогательное крестьянское простодушие).
Конец был такой:
«…И еще одно радостное событие произошло в моей жизни. Коммунисты нашей фермы дружно избрали меня своим членом!»
Тут уже явно хромала стилистика. Переделывать не было сил…
– Завтракать, – позвала Белла.
Эви нарезала хлеб. Я виновато с нею поздоровался. В ответ – радужная улыбка и задушевное: «Как ты себя чувствуешь?»
– Хуже некуда, – говорю.
Жбанков добросовестно исследовал пустые бутылки.
– Ни грамма, – засвидетельствовал он.
– Пейте кофе, – уговаривала Белла, – через минуту садимся в такси.
От кофе легче не стало. О еде невозможно было и думать.
– Какие-то бабки еще шевелятся, – сказал Жбанков, вытаскивая мелочь.
Затем он посмотрел на Беллу Константиновну:
– Мать, добавишь полтора рубля?
Та вынула кошелек.
– Я из Таллина вышлю, – заверил Жбанков.
– Ладно, заработал, – цинично усмехнулась Белла.
Раздался автомобильный гудок.
Мы собрали портфели, уселись в такси. Вскоре Лийвак пожимал нам руки. Текст, составленный мною, одобрил безоговорочно. Более того, произнес короткую речь:
– Я доволен, товарищи. Вы неплохо потрудились, культурно отдохнули. Рад был познакомиться. Надеюсь, эта дружба станет традиционной. Ведь партийный работник и журналист где-то, я бы сказал, – коллеги. Успехов вам на трудном идеологическом фронте. Может, есть вопросы?
– Где тут буфет? – спросил Жбанков. – Маленько подлечиться…
Лийвак нахмурился:
– Простите мне грубое русское выражение…
Он выждал укоризненную паузу.
– …Но вы поступаете, как дети!
– Что, и пива нельзя? – спросил Жбанков.
– Вас могут увидеть, – понизил голос секретарь, – есть разные люди… Знаете, какая обстановка в райкоме…
– Ну и работенку ты выбрал, – посочувствовал ему Жбанков.
– Я по образованию – инженер, – неожиданно сказал Лийвак.
Мы помолчали. Стали прощаться. Секретарь уже перебирал какие-то бумаги.
– Машина ждет, – сказал он. – На вокзал я позвоню. Обратитесь в четвертую кассу. Скажите, от меня…
– Чао, – махнул ему рукой Жбанков.
Мы спустились вниз. Сели в машину. Бронзовый Ленин смотрел нам вслед. Девушки поехали с нами…
На перроне Жбанков и Белла отошли в сторону.
– Ты будешь приходить еще? – спросила Эви.
– Конечно.
– И я буду ехать в Таллин. Позвоню в редакцию. Чтобы не рассердилась твоя жена.
– Нет у меня жены, – говорю, – прощай, Эви. Не сердись, пожалуйста…
– Не пей так много, – сказала Эви.
