о «первых выборах после признания независимости», но фактически ситуация выглядит просто. Сперва Россия силой 
Все это, заметим, происходит на фоне заявлений осетинских оппозиционеров о том, что в Южной Осетии установлен режим личной власти Эдуарда Кокойты (который они называют «тиранией», заявляя, что «сейчас воздух в Южной Осетии пропитан отчаянием и безысходностью, страхом и ненавистью»), а деньги, которые отправляют их Москвы на «восстановление», разворовываются, и до нуждающихся в помощи не доходят, что за прошедшие после войны десять месяцев не было ничего сделано для улучшения жизни и быта людей, что 80% населения живут ниже уровня бедности. Выясняются удивительные вещи – что в Южной Осетии при нескольких десятках тысяч населения имеется Антимонопольный комитет и управление по внутренней политике администрации президента (опять же, все как у больших), и, надо полагать, имеется еще и управление по внешней политике…
По прошествии почти года после позорной «грузинской войны», хочется спросить: что же в сухом остатке у России, которая сегодня находится в теплой компании исключительно с «Хамасом», заявившим о признании независимости захваченных у Грузии территорий? Даже Никарагуа, вопреки заявлениям российских СМИ, и то юридически не признала Южную Осетию с Абхазией – выяснилось, что решение президента Ортеги должен был утвердить парламент, а он делать этого не стал. И что получила Россия – ее граждане, – в результате этой войны?
Россия получит дополнительные расходы для своего бюджета? Бесспорно: практически весь бюджет Южной Осетии и две трети бюджета Абхазии составляют российские субсидии, выданные на безвозмездной и безвозвратной основе. При этом Абхазия, – богатейшая территория, которая вполне могла бы сама себя обеспечивать, но, опять же, при признанном международном статусе, а так кто туда из Европы или Америки поедет отдыхать? Что касается Южной Осетии, то о каком «бюджете» там вообще можно говорить? И о какой, кстати (даже если предположить,
