В таком случае, открыв глаза, он имел все шансы обнаружить маму по-прежнему одержимой болезнью, но, скажем, с волосами другого цвета.
«Исцеляй, – приказал себе Артемис. – Выздоравливай, мама».
Магия отозвалась на его призыв. Она с гудением устремилась по руке, вызвав легкое покалывание во всем теле. Вокруг запястья возникло кольцо из синих искр, юрких, будто стайки крошечных рыбешек. Они казались живыми.
Артемис сосредоточился на воспоминаниях. Раньше мама была другой. Кожа ее излучала здоровье, глаза сияли от счастья. Он слышал мамин смех, ощущал прикосновение ее рук. Вспоминал силу любви Ангелины Фаул к семье.
«Я хочу, чтобы было так».
Наконец искры уловили желание целителя. Они потекли к больной, проникая сквозь кожу ладони и запястья, опутывая исхудалые руки. Артемис увеличил энергию, и стайки синих огоньков потоком хлынули из его пальцев в тело матери.
«Исцеляй, – думал он. – Выгоняй болезнь».
Артемису уже доводилось применять магию, но на этот раз все обстояло иначе. Он чувствовал сопротивление, словно организм Ангелины не желал исцеляться, отвергая все усилия Фаула-младшего. Искры, пробегая по высохшей коже, мигали и с шипением гасли.
«Еще! – потребовал он. – Больше!»
Артемис напряг все силы. В глазах почернело от головной боли, а горло распирало от подступавшей тошноты. Не обращать внимания!
«Выздоравливай, мама».
Магическая паутина опутала Ангелину, как египетскую мумию, проникла под ее тело, вознесла над постелью на несколько ладоней. Мать дрожала и стонала, пар валил из пор ее кожи в тех местах, где по ней пробегали синие искры.
«Ей больно. – Артемис чуть приоткрыл один глаз. – Она ужасно мучается, но я уже не могу остановиться».
Из самых глубин своего естества он извлекал последние капли волшебной силы.
«Все. Отдай ей все до последней искры».
Магия не принадлежала ему по праву рождения. Он украл ее, а теперь избавлялся от украденного сокровища, отдавая всё без остатка ради исцеления родного человека. Тем не менее все его старания оказались тщетны. Более того, болезнь усиливалась. Она не подпускала синие волны, лишала искры живого цвета и отбрасывала к потолку.
«Что-то не так. – Во рту появился явственный привкус желчи. Страшная боль пронзила лоб над левым глазом. – Так не должно быть».
Последняя капля магии покинула его. Артемиса отшвырнуло назад. Он кубарем прокатился по полу и ткнулся в кушетку. Ангелину Фаул сотряс последний спазм, затем тело больной, окутанное странной густой слизью, рухнуло на постель. Синие искры, мигнув последний раз, гасли в толстом, но прозрачном слое этой слизи, испарявшейся так же быстро, как и возникла.
Артемис лежал, обхватив голову руками, не способный ни шевелиться, ни думать, и ждал, когда утихнет кипевший в мозгу хаос. Каждый вздох отдавался в черепе гулким скрежетом. Наконец боль отступила в область
