кто-то умер, – выпалила незнакомка, и тут вдруг плечи ее дрогнули. Она даже не всхлипывала, плакала почти беззвучно.
Равич дождался, пока она успокоится.
– У вас кто-то умер?
Она кивнула.
– Вчера вечером?
Она кивнула снова.
– Это вы его убили?
Женщина уставилась на него ошеломленно.
– Что? Что вы сказали?
– Вы его убили? Раз уж вы меня спрашиваете, что делать, я должен знать.
– Он умер! – выкрикнула она. – Сразу…
Она спрятала лицо в ладони.
– Он что, болел?
– Да.
– Врача вызывали?
– Да… Но он не хотел в больницу…
– Вчера врач приходил?
– Нет. Третьего дня. Но он… он с тем врачом разругался и не хотел больше его видеть.
– А другого вызывать не пробовали?
– Других мы не знаем никого. Мы здесь всего три недели. Этого нам официант разыскал. Но он… он от него отказался… сказал, что сам знает… лучше уж сам будет лечиться…
– Что у него было?
– Точно не знаю. Врач сказал – воспаление легких. Но он не поверил. Мол, все врачи шарлатаны. И вчера ему и вправду стало лучше… А потом вдруг…
– Почему вы в больницу его не положили?
– Он не хотел… Говорил… Вбил себе в голову, что без него я стану ему изменять… Он… Вы его не знаете… Бесполезно уговаривать…
– Он все еще в гостинице лежит?
– Да.
– Вы хозяину сообщили?
– Нет. Когда вдруг все стихло… эта тишина… и его глаза… я не выдержала и просто сбежала…
Равич еще раз припомнил минувшую ночь. На секунду он смутился. Но что было, то было, теперь-то не все ли равно – и ему, и ей. Особенно ей. Этой ночью ей было ни до чего, лишь бы выстоять. А на всяких там сантиментах свет клином не сошелся. Лавинь[3], когда узнал, что жена его умерла, всю ночь провел в публичном доме. Продажные девки его спасли; надеяться на священников он не стал. Кто в силах понять – поймет. Объяснения тут бесполезны. Зато потом это тебя обязывает…
Он накинул пальто.
– Пойдемте. Я схожу с вами. Это был ваш муж?
– Нет, – ответила женщина.
Хозяином гостиницы «Верден» оказался гнусного вида толстяк. На лысом черепе ни волосинки, зато крашеные черные усы и кустистые брови тревожно встопорщены. Он маячил посреди вестибюля, из-за спины выглядывал официант, за официантом горничная, за горничной – плоскогрудая кассирша. Равич с первого взгляда понял: этому уже все известно. При виде женщины толстяк побагровел и замахал пухлыми ручонками, обрушивая на постоялицу весь свой праведный гнев, к которому, впрочем, как нетрудно было заметить, примешивалось и несомненное облегчение. Когда он, вволю отведя душу на проклятых иностранцах, перешел к угрозам, упомянув подозрения, полицию и тюрьму, Равич его остановил.
– Вы не из Прованса? – вежливо
Лавинь, Эрнст Губерт (1834–1893) – французский художник и скульптор.
