объявил Уинстон с таким видом, словно хотел дать другу пинка.
Ричард заговорил торопливо, изо всех сил стараясь реабилитировать себя в глазах Айрис.
– Я лишь хотел сказать, что ваше исполнение выглядело более профессиональным, чем ваших кузин.
Она захлопала глазами. Вот дьявол! Теперь он обидел ее кузин. Но ему показалось, что это лучше, чем обидеть мисс Смайт-Смит.
Ричард продолжал искать путь к сближению.
– Я сидел ближе к вам и поэтому мог слышать виолончель отдельно от других инструментов.
– Я поняла, – проговорила Айрис медленно и, возможно, с некоторой осторожностью. Ей было непонятно, что означает его интерес.
– Вы весьма искусны, – сказал Кенуорти.
Уинстон ошарашенно посмотрел на него, и Ричард мог легко представить почему. Не так-то просто было различить звучание виолончели сквозь назойливый зуд других инструментов, и для нетренированного слуха игра Айрис должна была представляться такой же кошмарной, как и остальных участниц квартета. Тогда слова Ричарда могли показаться худшим видом подхалимажа.
Вот только мисс Смайт-Смит отлично знала, что как музыкант она на голову выше своих сестер. По ее глазам Ричард видел, как она среагировала на его заявление.
– Мы все начали учиться музыке еще детьми, – сказала Айрис.
– Разумеется, – согласился Ричард. Ведь ничего другого она не могла сказать. Нельзя обижать членов своей семьи перед лицом незнакомца.
Повисло неловкое молчание, и мисс Смайт-Смит снова вежливо улыбнулась, явно собираясь извиниться и уйти.
– Скрипачка – ваша сестра? – спросил Ричард, прежде чем она заговорила.
Уинстон бросил на него любопытный взгляд.
– Одна из них – да, – ответила Айрис. – Та, которая белокурая.
– Ваша младшая сестра?
– Дейзи моложе меня на четыре года, – голос мисс Смайт-Смит зазвенел. – У нее это первый сезон, хотя она уже выступала с квартетом в прошлом году.
– Кстати, – вступил в разговор Уинстон, тем самым избавив Ричарда от необходимости придумывать еще какой-нибудь вопрос, чтобы не дать ей уйти. – Почему леди Сара за фортепиано? Я думал, что в квартете принимают участие только незамужние.
– У нас не было пианистки, – призналась Айрис. – Если бы Сара отказалась играть, концерт пришлось бы отменить.
В воздухе повис совершенно естественный вопрос: неужели это было бы так плохо?
– Это разбило бы сердце моей матери, – объяснила мисс Смайт-Смит. Невозможно было определить, что за чувство прозвучало в ее голосе. – И сердца моих теток – тоже.
– Очень любезно с ее стороны помочь вам своим талантом, – заметил Кенуорти.
И тут мисс Смайт-Смит сказала самое удивительное:
– Она нам обязана.
Ричард удивленно уставился на нее.
– Простите,
