испуганными глазами и сказала:
– На Головинском кладбище для меня лекарство приготовлено… Успокаивающее…
Я махнул рукой:
– Это успокаивающее от нас от всех не убежит. Да что вы так волнуетесь?
Она смотрела в окно сквозь меня – навылет, беззвучно шевелила губами, потом еле слышно, на вздохе, сказала:
– А как мне не волноваться – ключи от квартиры только у меня были…
– А почему у вас?
– Надежда Александровна, Льва Осиповича супруга, мне всегда ключи оставляла. Сам-то рассеян очень, забывает их то на даче, то на работе и стоит тут под дверью, кукует. Потом, помогаю я по хозяйству Надежде Александровне…
– Где ключи сейчас?
Она вынула из карманчика три ключа на кольце с брелком в виде автомобильного колеса.
– Вы ключи никому не передавали?
Женщина еще сильнее побледнела.
– Я спрашиваю вас: вы ключи никому не давали? Хоть на короткое время?
– Нет, не давала, – сказала она, и тяжелые серые слезы побежали по ее пористому лицу.
С шипением вспыхнул магний – Халецкий с разных точек снимал комнату, – соседка вздрогнула, и слезы потекли сильнее. Из спальни доносился острый звук шагов Лавровой, отчетливо стучали ее каблучки, тяжело сопел Халецкий, беззвучно плакала усталая старая женщина. Я пошел на кухню и налил в никелированную кружку воды из-под крана, вернулся, протянул ей. Она кивнула и стала жадно пить воду, будто то, что она знала, нестерпимо палило ее, и зубы все время стучали о край кружки, и этот звук отдавался у меня в голове, как будто по ней барабанили пальцем.
Я не торопил ее. Не знаю почему, но уже тогда я понял, что спешить в этом деле некуда. Вопреки модной ныне теории, что интуиция, предчувствие, нюх и тому подобные атрибуты нашего ремесла сыщику сегодняшнего дня вредны с точки зрения научной и социальной, я все-таки верю в интуицию сыщика, более того, я просто уверен, что человеку без интуиции в уголовном розыске делать совершенно нечего. А то, что интуиция эта самая нас периодически подводит, – так тут уж ничего не попишешь: издержки производства. Вот и тогда, в самом еще начале, я почувствовал, что повозимся мы с этим делом всерьез…
– Вы не хотите говорить, у кого побывали ключи? – спросил я, а она отрицательно замотала головой и хрипло сказала, глядя на меня невидящими глазами:
– Я честный человек! Я всю жизнь работаю, я копейки чужой за всю жизнь не взяла… Взгляните на мои руки, на ноги посмотрите – а мне ведь всего сорок семь!
– Мне и в голову не приходило вас подозревать. Но замки целы, квартира открыта ключами. Поэтому я хочу выяснить, у кого в руках могли побывать ключи…
– Ничего я не знаю. Ключи у меня дома были.
– Ну, не хотите говорить – не надо. Вы, Евдокия Петровна, живете этажом ниже?
– Да.
– Кто еще с вами там проживает?
– Муж. Сынок два месяца назад в армию ушел, дочка замужем, отдельно живет.
