еловека на борту не слишком радовались предстоящему полету, хотя и по совершенно разным причинам. Один из них, невысокий приятного вида мужчина в годах, совершенно ничем себя не выдавал. Он, как и все, с громким шелестом разворачивал газеты, с аппетитом ел и даже позволил себе после ужина сигарету. Единственное, что отличало его от остальных пассажиров, – это виолончель в черном кожаном футляре, которая громоздилась у него в ногах. Еще усаживаясь в кресло, он всем, кто готов был выслушать, успел сообщить, что инструмент не его, принадлежит другу-музыканту и слишком дорогой, чтобы сдавать в багаж. К счастью, свободного места было достаточно, и человек с крупной ручной кладью никому не мешал.
Вторым пассажиром, который чувствовал себя в тот момент не в своей тарелке, была Сандра Шульц. По иронии судьбы она занимала соседнее с виолончелью место. Перспектива провести много часов в монотонно гудящей металлической трубе внушала девушке настоящий ужас. Когда тяжелый самолет тронулся с места, у Сандры подпрыгнуло сердце. Когда он пошел на взлет – ее начала бить мелкая дрожь. Когда оторвался от земли – она задержала дыхание и уже в тысячный раз пожалела, что решилась на эту поездку.
Через два часа началась гроза. Перед Сандрой лежала стопка почтовых открыток. Это стюардессы раздали их всем перед полетом, чтобы развлечь пассажиров в долгой дороге. Сандра взяла ручку и решила заполнить одну. Завтра утром по прилете она отправит ее отцу с благодарностью за каникулы.
Самолет затрясло, и он упал в воздушную яму. Открытки разлетелись между рядами – на одной из них ровным, аккуратным почерком было написано «папа».
Сандра крепко вцепилась в подлокотники кресла. Гулко работали двигатели, дождь стучал в темное стекло иллюминатора. Сандра видела, как трясется под резкими порывами ветра широкое крыло лайнера. Кроме этого крыла с мигающим красным огоньком в темноте, ничего нельзя было различить. Молнии хоть и сверкали каждую минуту, но, вместо того чтобы освещать небо, делали его еще чернее.
– Простите, мисс?
Сандра не сразу поняла, что обращаются именно к ней. Ее сосед с виолончелью просил позволения пройти на свое место. Видавший виды твидовый пиджак и сутулая спина делали его похожим на чудаковатого университетского преподавателя. Он решил отвлечь ее разговорами.
– Я уже говорил, что инструмент не мой, и совершенно невозможно было сдать его в багаж? – извинился он в десятый раз, хотя в этом не было никакой необходимости.
Помимо воли, Сандра узнала, что Адаму Свитту – так звали ее соседа – было не привыкать к самолетной тряске. Сам он писатель, журналист и путешественник, живет в Лондоне, но последние три года провел в Китае, собирая материал для новой книги о дворце китайских императоров. И вот книга написана, и он может вернуться домой. Сандра почти не слушала, но все-таки удивилась, потому что заметила в речи господина Свитта едва уловимый немецкий акцент. Она сказала ему об этом. Журналист-путешественник улыбнулся.
– Вы очень наблюдательны, юная леди. Родился я действительно в Германии, долгие годы работал в Потсдаме, но Британия стала моим новым домом, о чем я нисколько не жалею.
Пилот по громкой связи сообщил, что из-за шторма они прибудут с опозданием. Держась за спинки кресел, Сандра встала и отправилась в туалет. Навстречу ей попались долговязый парень в модном поло и стройная девушка с пышной грудью. Когда парень улыбнулся, его зубы выглядели слишком белыми. Щеки, шею и даже грудь его подруги покрывал неестественный румянец, а топ немного сполз, и из-под него выглядывало черное кружево белья. Девушка заметила ее взгляд и быстро поправила одежду. Эти двое только что вышли из одной кабинки. Странно, но эта сцена немного успокоила Сандру – когда она вернулась на свое место, у нее перед глазами все еще стояло черное кружево и пылающие щеки блондинки.
Время тянулось бесконечно медленно. На место радостного возбуждения пришла скука. Возились, стараясь устроиться поудобнее, утомленные пассажиры. Стюардессы разносили пледы. С негромким дребезжанием катилась между рядами тележка с напитками.
Мерный гул самолета и усталость клонили в сон, и Сандра задремала. Но ненадолго: неожиданно что-то ее разбудило. Сердце бешено колотилось. Она огляделась по сторонам, стараясь понять, что заставило ее проснуться. В салоне было тихо, гул самолета не изменился, а тряска даже как будто стала меньше. Чудаковатого соседа вместе с виолончелью рядом не оказалось. Может быть, нашел себе место поудобнее?
Внезапно стало темно. Сзади кто-то закричал. Девушка успела подумать, что свет выключили слишком рано, и самолет провалился в пустоту.
2
Красный ковер с длинным ворсом заглушал звук шагов. В столь ранний час высокие коридоры здания на Фрунзенской набережной пустовали. Дорога была знакомой: подняться по широкой лестнице на третий этаж, второй поворот направо, и вот она – массивная дверь с неприметной табличкой. Перед ней Александр Борисович Смирнов, как всегда, задержался
