и справедливо. У каждой женщины своя обязанность.
Одна – обстирывает мужа, готовит ему пищу, рожает детей, растит их, следит за порядком в доме и вообще в семье, а другая…. Другая помогает мужчине получить неземное удовольствие. То, что требуется ему для полного удовлетворения и жизненного баланса. Чтобы он мог принимать важные решения. Руководить.
Значит, у каждой женщины своя роль. Так рассуждала Ольга Орлова.
Роль Ольги была вполне понятна ей самой. И пусть она осуждалась другими, это не мешало. Быть женой не её цель, к этому Ольга не стремилась. Только красота, сексуальность и место любовницы при состоятельном мужчине устраивало вполне.
Но и этого было достаточно, что бы чувствовать себя отдельной личностью. Даже больше чем достаточно. Было ясно, назревает что-то, неприятное.
Глава 3
– Оленька, ты мне нужна. Срочно, – сказал судья, проходя мимо Ольги в свой кабинет.
На ходу он стягивал галстук. Взгляд его, слова и действия говорили только одно – Ольга, нужна ему прямо сейчас.
Зайцев не слишком нравился Ольге. В пятьдесят с небольшим, он при должности, женат, ведёт не совсем здоровый образ жизни, но недурно целуется. Его бесформенное тело не вызывало бурю эмоций, но и не было отвратительно.
Она вошла за ним в кабинет и присела на край стола. Движения привычны и почти неизменны. Судья не церемонился, сразу приступил к делу. Горячий поцелуй с привкусом кофе, мягкие, словно женские губы. Ольга расстегивала пуговицы на его рубашке, он любил, когда она обнажала ему грудь, а потом целовала её и покусывала.
– Олюшка, я так устал, это суд выматывает все мои силы.
– Малыш, ты совсем не бережёшь себя, – она поглаживала его круглый живот.
Ольге нравилось растягивать удовольствие от кофейного поцелуя, до того момента как он резко разворачивал её или опускал спиной на стол. Они никогда не спешили.
Помнится поначалу, они скидывали со стола бесчисленные бумаги и канцелярские принадлежности. Теперь же, судья аккуратно отодвигал их в сторону, освобождая небольшой участок стола, куда опускал Ольгу. Задирал ей юбку обнажая кружевную полоску чулка. Расстёгивал рубашку и грудь Ольги, словно два восхитительных шара, колыхалась при каждом движении. Это упоительное зрелище завораживало взгляд, так, что он не мог двигаться и перемещаться. Одно только созерцание колыхающейся груди Ольги уже приводило судью, в состояние кролика смотрящего на удава.
Ольга лишь сдавленно застонала, когда судья вошел в неё, поглаживая широкими ладонями её упругие, белоснежные бёдра. Ольга обхватывала липкую от испарины шею Зайцева, а он вновь и вновь нагибался, вклиниваясь меж её послушно разведённых ног. Его горячее и сбивчивое от нетерпеливого желания дыхание обжигало, и Ольга прикрывала глаза, чтобы не видеть потного, искаженного лица судьи. Глухие удары сердца гулко отзывались в висках в ответ на каждый толчок.
Голова
