style="font-size:15px;"> – Конечно, указал. Я же, когда ночью этот рапорт писал, понятия не имел о том, что случилось.
– Ну а все эти ваши датчики и чипы? По ним-то ясно видно, что вы, по крайней мере до часу ночи, ни одного патрульного объезда территории не совершили.
– Я выходил из машины раз в двадцать-тридцать минут, тыкал этой штукой в чип на дверях мавзолея. Так что по времени картина получалась нормальная, пропуска не было. А приглядеться повнимательнее и увидеть, что охранник три часа никуда не двигался, у ваших полицейских коллег мозгов не хватило. Или усердия… А глядя на вас, – вздохнул Мартин, – я понимаю, что вы все равно все узнаете, так лучше напрямую.
– Последний вопрос: сегодня ночью были какие-то детали, которые не попали в отчет?
– Не было ничего… – сокрушенно выдохнул Мартин. – Жаль, потеряю теперь работу.
Чудес не бывает – это всем известно. И тем не менее, когда происходит нечто из ряда вон выходящее, люди склонны видеть во всем этом нечто небывалое, мистическое, экстраординарное, выходящее за рамки… тем более если это случается на кладбище.
Кладбищенский бизнес – солидный, доходный и стабильный. Мало кто задумывается в повседневной текучке о том, что кладбище находится на грани неведомого и уже поэтому имеет в глазах многих некую странную привлекательность. Потому что сколько бестселлеров на тему «Жизнь после смерти» ни существует, сколько их еще ни появится – а все равно: ничего не известно. Что за тем порогом, переход которого каждый из живущих наблюдал – кто в домашней тишине, кто на поле боя, кто однажды за всю жизнь, кто многократно, – а все равно: все, что там, – для нас совершенно неизвестно и не будет известно никогда. Это – последняя тайна, которую Природа или Бог – кто бы там ни был – человечеству никогда не откроют. А потому кладбище, как ты его ни назови – мемориальный парк, «Изумрудные Луга» или еще как-нибудь, – кладбище и есть кладбище. И здесь всегда присутствует нечто таинственное, перед чем понижают голос крикуны, где замолкают хоть ненадолго самые говорливые. Потому что, как ни крути, здесь, совсем рядом, – двери туда…
«Все это мысли высокие и справедливые, – думал Потемкин, едучи по мемориальному парку «Изумрудные Луга» в своем «Кадиллаке» со специальным пропуском. – Но они не освобождают профессионалов где бы то ни было от обязанностей производить расследование тщательно и грамотно». Чего в случае с похищением Чаши, по мнению Потемкина, не наблюдалось.
Недавняя беседа с полицейским из Блемдэйла, проводившим первичные мероприятия на месте похищения антиохийской Чаши, оставила Олега неудовлетворенным. Формально вроде бы было сделано все, что надо, но даже попыток предположить, что же произошло на кладбище в ночь похищения, сделано не было. Потемкин для себя, не говоря ничего вслух никому, кроме Хопкинса, сделал непреложный вывод – дело пытаются спустить на тормозах. Происходит это обычно либо по нерадивости полиции – что бывает, и нередко, но не при столь заметных – ценой в миллионы долларов – похищениях.
