пить коктейль долго, возникает иллюзия безопасности. Не понятно, что хорошо, а что плохо… Душевная глухота…» Проклятье! Кто она такая, эта стриптизерша Мария?! Роман лихорадочно набирал номер полиции.
– Вряд ли они поедут! – ухмыльнулся таксист. – Кому охота переться на вызов из-за обоссанной шлюхи с переломанным носом!
– Скотина! – прошептал Роман. Телефон был постоянно занят. Водитель включил радио, из динамиков гремел психоделический рок. Он перевел компьютер в режим автопилотирования, машина лихо рассекла ночной город. Таксист приплясывал, сидя в удобном кресле.
– Классная тема! Жить надо в кайф, понял приятель! – он пытался фальшиво подсвистывать. – В соседнем парке уже все тачки оборудовали автоматами. Я считаю, это лажа… Никогда машина не заменит живого человека, а знаешь почему? Чудак! Машина не умеет кайфовать!
– Ты – дерьмо! Бросил девушку на улице!
Таксист включил ручное управление, и припарковался возле дома.
– Гони бабло, и вали отсюда! Сычье вымя! – процедил он сквозь зубы. – И дружка своего не забудь. У меня нет времени, чтобы давать показания!
Задыхаясь от бешенства, Гутов бросил на торпеду скомканные купюры, и выволок из машины Семенова. Димка открыл глаза, и совершенно трезвым голосом заявил.
– Наших бьют! – издал воинственный клич, и уронил голову на плечо товарища.
Роман с трудом отомкнул дверь. В квартире было тихо. Оксана не проснулась. Вероятно, боксер оказался жеребец что надо. Мужчина уложил пьяного друга на низенький диван в гостиной, достал из холодильника бутылку пива, и залпом осушил содержимое. Он чувствовал себя абсолютно трезвым, только гнетуще ныло сердце, и в висках пульсировали звонкие молоточки. Адреналин сжег алкогольные пары. Несколько минут он стоял возле окна, глядя на несущиеся автомобили, затем решительно шагнул к буфету, и достал маленький фонарик. Узкий лучик света прорезал темноту. Из-под одеяла выпросталось голое женское бедро. Роман навел фонарь на девичье лицо. Оксана замычала во сне, но не проснулась. Мужчина наклонился ближе. От девушки пахло куревом, вином, и терпким запахом мужского пота. Она даже не удосужилась принять душ! В искаженном пятне белого света отчетливо объявились морщинистые веки. Женщина чересчур много накладывала косметики. Размазанные, как у куклы пунцовые губы. Помаду сожрал похотливый боксер. Роман зажмурился, мысленно сосчитал до пяти, и открыл глаза. На тонком веке отчетливо проступали шесть синих точек. Словно наведенная татуировка. Жирные точки, напоминающие опрокинутый навзничь полумесяц. Гутов на цыпочках вышел из спальни, сел возле окна, и тупо смотрел в черную пелену ночной улицы. Он сидел неподвижно, слыша тихое сопение жены, и богатырский храп Семенова. Высоко в небе медленно ползла белая точка, оставляя после себя серебристый шлейф. Рядом с ней группировались еще полдюжины таких же поменьше. Новости гремели на все голоса, что начинается
