волосы развевались на ветру, одежда не скрывала уже довольно сильно выпирающего живота.
– Что нового? – крикнула она. В каждой черточке ее лица сквозила тревога.
– Ты о котах-оборотнях слышала?
– Ага.
– А кроме этого никаких особых новостей нет. У Рорана все хорошо, он велел мне сказать, что любит тебя.
Лицо ее сразу просияло, но тревога из глаз так и не ушла.
– Значит, с ним все в порядке? – Она показала Эрагону кольцо на среднем пальце левой руки. Это было одно из тех двух колец, которые Эрагон специально для нее и Рорана особым образом заколдовал, чтобы оба могли сразу узнать, если кто-то из них попадет в беду. – Мне показалось, примерно час назад кое-что случилось, и я испугалась, что это…
Эрагон покачал головой:
– Роран сам тебе обо всем расскажет. У него, конечно, есть несколько синяков и царапин, но, клянусь, он цел и невредим. Хоть и перепугал меня до смерти.
Тревога в глазах Катрины усилилась, но она все же заставила себя улыбнуться и сказала:
– Ну что ж, по крайней мере, хоть это меня утешает.
Расставшись с нею, Эрагон и Сапфира двинулись в сторону тех палаток, где вардены хранили припасы и готовили пищу. Там они до отвала наелись мяса, запивая его медовым напитком и слушая, как за стенами палатки все сильнее завывает ветер. Вскоре по натянутому навесу забарабанили крупные капли дождя.
С удовлетворением глядя, как Эрагон вгрызается в кусок свиной грудинки, Сапфира спросила:
«Ну что, вкусно? Правда, замечательно?»
Эрагон только замычал в ответ с набитым ртом, утирая стекавший на подбородок мясной сок.
Воспоминания об ушедших навсегда
«Гальбаторикс безумен, а потому непредсказуем. Кроме того, в его умозаключениях есть некие пробелы, но обычным людям их не обнаружить. Если ты сумеешь найти эти слабые места, то вы с Сапфирой, возможно, и сможете одержать над ним победу. – Бром опустил трубку, лицо его казалось на редкость мрачным. – Надеюсь, ты сумеешь это сделать, Эрагон. Мое самое большое желание – чтобы вы с Сапфирой прожили долгую и плодотворную жизнь, свободную от страха перед Гальбаториксом и Империей. Жаль, что я не могу защитить вас от тех опасностей, что будут вам грозить! Увы, это не в моих силах. Я могу лишь дать вам совет, чему-то научить, пока я еще здесь… Сын мой, что бы с тобой ни случилось, знай: я люблю тебя, и мать твоя тоже тебя любила. Пусть же звезды всегда освещают твой путь, Эрагон, сын Брома».
Эрагон проснулся и открыл глаза. Сон прервался, образ Брома растаял. Над ним снова был провисший полог палатки, похожий на пустой бурдюк для воды. Палатке пришлось нелегко – очередная буря только что миновала. Из брюха провисшей складки на правую ногу Эрагона капала вода, и успевшая промокнуть штанина противно холодила кожу. Понимая, что нужно встать и подтянуть крепеж, Эрагон все еще медлил, так сильно ему
