в воды таежной речки.
Олег не ответил, его рука только что уперлась в грубую ткань чавкнувшего, большого мешка, скрытого под водой.
Майору ответил молодой сержант, осматривающий труп Рината на берегу:
– Пульс не прощупывается, видимых повреждений нет, – доложил Павлу Сергеевичу молодой сотрудник, – выглядит ужасно, глаза навыкате, словно от страха умер.
– Это установят специалисты. Не умничай, рано еще, – одернул полицейского его начальник, с усов которого в обилии стекала грязная вода – Олег? – вопрос застыл на приоткрытых губах майора.
По изменившемуся лицу бывалого оперативника, Павел понял, что самые страшные опасения, в которые никто до последнего не желал верить, сбылись.
Олег медленно, мощно и грозно встал из воды, держа на весу зеленый, покрытый тиной мешок, с которого стекала черная, дурно пахнущая вода и безумные, черные глаза его были полны слез.
В кромешной тишине, Панфилов вынес мешок на берег и бережно положил его на землю.
Глухо брякнули тяжелые камни, внутри устрашающего свертка.
Олег опустился на колени, дрожащими руками, стремительно разорвав плотную ткань, и неподвижно застыл от ужаса…
Молодой филин, на ветке дерева, прекратив свой ночной поиск добычи, с удивлением и неудовольствием наблюдал за суетой, растекающейся под его лапами, так мешающей привычному ходу событий в лесу.
Птица, не моргая вертела из стороны в сторону огромной головой, и раздосадовано ухнув, взлетела, встревоженная звуком приближающейся машины.
Автомобиль скорой помощи неторопливо крался по узкой, лесной дороге, раскачиваясь на кочках, время от времени опасно кренясь. Его проблесковые маячки тревожно расчерчивали влажный предрассветный туман, словно огромный, береговой маяк посылал сигналы далеким кораблям, прокладывающим свой путь в бескрайнем океане.
Повсюду суетились злые и промокшие люди в разнообразной форменной одежде. Лес был перетянут оградительными лентами, шелестящими на ветру, кое-где, в суете, оборванными по неосторожности. Их концы, словно диковинные, яркие змеи, шевелились на холодной траве.
На глинистом берегу лежали два тела, накрытые полиэтиленовыми черными пакетами. Остатки дождя шлепали по ним, кое-где собираясь в небольшие лужицы, которые переполнившись, стекали вниз грязными ручейками.
Возле одного из черных пакетов, обессиленный горем, на корточках сидел Панфилов, ритмично покачиваясь и обхватив голову руками.
Филин громко ухнул, пролетая над ним, и безразлично продолжил полет в лесную чащу.
Видимая только птице, возле раскачивающегося Олега, не касаясь земли, парила красивая, молодая женщина с толстой, роскошной косой.
Она невесомо гладила сидящего мужчину по голове и шептала нежные, но не слышимые им слова.
Надя не была обезображена, наобо�
