суеверий А. Алмазов различает «чисто религиозные и притом выродившиеся уже на христианской почве и бытовые».[99]Под первыми он разумеет поклонение языческим богам, например, Макоши, упоминание о которой встречается и в сборниках XVI в., под вторыми – предвидение будущего или воздействие на окружающий мир с помощью магических средств.[100]
Следует подчеркнуть, что многие вопросы о сохранении древних обычаев вполне соответствуют греческим номоканонам и не могут сами по себе рассматриваться в качестве доказательства действительного существования на Руси описанных недостатков (например, вождения к себе в дом ворожей, ношении оберегов или принятия зелья).[101] Но они часто находят подтверждение в других видах источников. Ряд же вопросов явно носит оригинальный характер и возник благодаря столкновению с реальным русским бытом.
Важно обратить внимание и еще на одну особенность данного вида памятников, подмеченную А. Алмазовым: «…B русские исповедные чины с самых же первых моментов вопросная статья стала вноситься в двух отделах, это – вопросы для мужей и вопросы для женщин. Такая характерная черта остается достоянием русского исповедного чина во все время его существования в рукописи»,[102]причем именно «в женских вопросах с большею подробностью констатируются суеверие и занятие волшебством и чарами, особенно в делах любовных».[103] Эта большая приверженность женщин языческим традициям подтверждается и другими материалами.
Недавно М. В. Корогодиной была предпринята новая публикация исповедных текстов, ориентированная на изучение особенностей вопросников для разных социальных групп.[104] Исследовательница попыталась исправить ошибки А. Алмазова, в том числе в плане датировки памятников, ввела в научный оборот ряд новых памятников и снабдила свое издание подробными описаниями рукописей. Однако признать этот труд удачным мы не можем, поскольку способ публикации источников, при котором части одного текста помещаются в разных разделах книги и соединяются крайне неудобной системой взаимных ссылок, создает ненужные сложности для читателя. К тому же при публикации текстов использованы совсем нежелательные в подобных изданиях современные правила орфографии и пунктуации и отсутствующие в оригиналах элементы – красная строка и нумерация статей.
Много нареканий вызывает и исследовательская часть монографии, среди главных достоинств которой следует признать попытку М. В. Корогодиной обобщить и проанализировать отдельные тематические группы вопросов. К сожалению, отмеченное В. М. Живовым плохое понимание автором текста привело к большому количеству ошибок при комментировании конкретных сюжетов.[105]Поверхностностью страдают и общие выводы исследовательницы. В частности, трудно согласиться с мнением, что увеличение и усложнение с XVI в. вопросов о языческих обычаях связано с южно-славянским влиянием и всплеском
Там же. Т. 1. С. 406.
Там же. Т. 1.С.407.
Там же. Т. 3. С. 35–36.
Там же. Т. 1. С. 319–320.
Там же. Т. 1. С. 329.
