в порту, и перевозка зерна из порта на мелькомбинаты имела серьезное значение.
Зерно из порта вывозилось одновременно железнодорожными вертушками и баржами по Неве (на причал мелькомбината им. Ленина). Прибывшие пароходы для ускорения разгружались непосредственно в баржи (минуя элеваторы, выгружено свыше 16 000 т). Бесперебойная работа комбинатов была обеспечена. Всего из порта было переброшено 58 000 т зерна.
Наряду с этим были приняты меры к быстрейшему продвижению в Ленинград маршрутов с зерном по железной дороге. С помощью исполкома Ленгорсовета и горкома ВКП(б) было установлено оперативное наблюдение за движением хлебных поездов. В Ярославскую и Калининскую области были посланы специально работники в качестве уполномоченных исполкома. Всего до установления блокады в Ленинград было завезено 45 000 т зерна, 14 000 т муки и 3000 т крупы, итого 62 000 т.
Стоит отметить, что в то же время, когда мы завозили хлеб из Ярославской и Калининской областей в Ленинград, управление Госрезервов отправляло зерно и муку со своих баз Ленинградской области в Калининскую и Ярославскую области, чему не смогло помешать ни вмешательство местных директивных органов, ни перегруженность железнодорожного транспорта.
Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 210–211.
Глава третья
«Враг у ворот!» (сентябрь 1941 г.)
Над Ленинградом – смертельная угроза. Бессонны ночи, тяжек день любой. Но мы забыли, что такое слезы, Что называлось страхом и мольбой.
1 сентября 1941 г. Военный Совет Северо-Западного направления получил очередную директиву Ставки Верховного Главнокомандования за подписью И. Сталина и Б. Шапошникова. Она была как никогда лаконичной, называла тактику отступления Ленинградского фронта «пагубной», грозила карой «героям отступления» и требовала, чтобы «Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда»[220]. Угрожающее положение города стало очевидным и для жителей города, не имевших реального представления о нависшей опасности. «Ленинград стал фронтом. В газетах, по радио призывы к его защите: “Защитим каждую улицу, всякую площадь, сделаем каждый дом крепостью»”, – записал в своем дневнике 2 сентября 1941 г. Г. А. Князев. – Вероятно, мы вступаем в состояние осажденного города. Смотрим прямо и спокойно на надвигающиеся испытания. По-видимому, город решено защищать, а не сдавать»[221]. Интуиция не подвела историка: 3 сентября 1941 г. Военный Совет Ленинградского фронта постановил «для обеспечения обороны Ленинграда» форсировать строительство оборонительной полосы внутренней зоны с передним краем – Финский залив, поселок № 3, станция Предпортовая по Окружной железной дороге, село Рыбацкое, Уткина заводь, Сосновка, коммуна Кудрово, Заневка, станция Ржевка, Ручьи, Удельная, Коломяги, Новая Деревня, Старая Деревня, Финский залив[222]. Показательно, что на состоявшихся на следующий день переговорах по прямому проводу со Сталиным
Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 22.
Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941–1944 / ред. коллегия: Н. И. Барышников, И. П. Бабурин, Т. А. Зернова, В. М. Ковальчук, Ю. И. Колосов, T. С. Конюхова, Н. В. Пономарев, Г. Л. Соболев; отв. ред. А. Р. Дзенискевич. СПб., 1995. С. 51–53.
