глаза, казавшиеся черными в тусклом свете, заинтересованно блестели. Она мягко пожала его руку.
– Просто Джонс?
Ее лицо не было ни бледным, ни смуглым – где-то посередине, – а ее щеки очаровательно разрумянились от холода. Волосы цвета безлунной ночи во Фландрии[2] были заколоты сзади, а голову украшала небрежно сдвинутая набок шляпа с полосатым пером, торчащим назад из-под ленты.
– Боюсь, что да, – сказал он, с огромной неохотой отпуская ее руку. – Знаете, мне нравится ваше перо.
Она усмехнулась. Это подействовало на него так, словно он зашел с мороза в теплую комнату.
– Вы потеряли свое имя? – спросила она с легким недоверием.
– И вместе с ним и память, – ответил он и тут же пожалел об этом. Ему хотелось, чтобы это прозвучало как веселое, остроумное замечание. Вместо этого в его словах сквозила беспомощность.
– Вот как. – Теперь она выглядела расстроенной. – Мне очень жаль, я не хотела…
– Прошу вас, не извиняйтесь. – Он поежился. – Я уже устал от того, что все меня жалеют. Мне есть за что быть благодарным, – сказал он, солгав самому себе. Но тут же решил, что в это краткое мгновение своей жизни он не должен ей лгать. – На самом деле это не совсем правда. Я не чувствую никакой благодарности, но вот сейчас я рад, что выжил.
Она кивнула, как будто сразу поняв, в чем дело, и присела рядом с ним на скамейку, которую они теперь делили на двоих, и это его порадовало.
– Мой брат, к сожалению, не выжил.
– Я слышал.
– Прошу прощения?
Он стряхнул пепел и еще одним, казалось, привычным движением убрал почти целую сигарету обратно в карман, предусмотрительно оставив ее на потом.
– Одна из медсестер слышала, как вы говорили о своем брате в кафетерии.
Она моргнула.
– Его звали Дэниел.
– Искренне соболезную.
– Да, это горе. Мне ужасно его не хватает, и наш отец отчаянно тоскует по сыну. Мне кажется, что одной меня ему недостаточно.
– О, трудно в это поверить. Мне было бы достаточно вас.
Она посмотрела на него испуганно.
– Еще раз извините. Сам не знаю, почему это сказал. Я очень долго не бывал в обществе красивых молодых женщин, или это ранения повлияли на мои манеры…
Его признание снова заставило ее улыбнуться, и он увидел, что ее взгляд потеплел. Он заметил, что ее глаза цвета темного шоколада, а вовсе не черные, как ему показалось сначала.
– Итак, что же с вами теперь будет? – спросила она.
Он пожал плечами.
– Как знать? У меня есть только прозвище – и никакой информации о том, где я служил, в каких боях участвовал и даже где именно воевал. Как я понимаю, когда меня нашли, на мне не было шинели, иначе они что-нибудь узнали бы. Я просто надеюсь, что сюда зайдет какая-нибудь семья и ахнет от радости, увидев меня.
– И вы совсем ничего не помните?
Он
Фландрия – историческая область в Западной Европе.
